дней и опасности никакой не останется. До полуночи-то время дашь?
– Можно подумать, у меня есть выбор.
Во двор вошла женщина с сильно округлившимся животом.
– Здравствуйте, бабушка Любава, – слегка поклонилась она.
– Чего тебе, Мила? – окидывая недобрым взглядом пришедшую, спросила старуха.
– Так на сносях я. Вот, думаю, как бы не того.
– Иди, Мила, не до тебя сейчас. Если ничего не приключится, то два дня у тебя еще есть.
Недоброе отношение к женщине, да еще и к той, которой вот-вот рожать, могло показаться по крайней мере странным, но ничего странного в поведении лекарки не было. Она-то чай тоже баба, а как порядочная женщина может относиться к гулящей? Срок придет, бабушка поможет, но только ее отношение к этой женщине не изменится. Конечно, гулящая гулящей рознь. Есть такая, что плоть свою тешит, но за дите любого удавит. А есть такая, которая до последней возможности о своей усладе думает, пока срок не приходит, а тогда мертвым младенцем разрешается. Гнать бы такую из села, да и без нее никак нельзя. Мужикам-то нет-нет – пар спустить потребно. И женки их о том знают, но виду не подают, будто ослепли и оглохли. А ведь в селе все на виду, да и в городах народу не больно-то много: среди четверых обязательно два знакомца найдутся.
Дверь просторной избы распахнулась, и на крыльцо вышел парнишка лет шестнадцати. Ладный должен был получиться мужик, да вот несчастье приключилось с ним пару лет назад, привалило в бурю деревом. Бабка Любава выходила, но паренька перекосило, так что ни за соху встать, ни другим мужским делом заняться. Не желая быть нахлебником в родительском доме до конца своих дней, паренек прибился к ватаге Добролюба. Ватажники поначалу ворчали по поводу прихоти атамана, с воеводой и вовсе отдельно беседовать пришлось, но Добролюб начальство смог убедить, а бойцы и сами угомонились, когда вдруг выяснилось, что они и обстираны, и снедь готова, и в доме прибрано. Нашел себя парень, хоть и тяжко ему.
– Тихоня, скажи парням, чтобы спать ложились, а потом бабушке Любаве помоги.
– Знать, доброе дело будет, господин десятник? – Лишь он один из всей ватаги десятником его и величает.
– Доброе, я на другие и не способен, – хохотнув и вновь одарив свет своей неподражаемой улыбкой, или оскалом, произнес Добролюб, известный окрест под именем Вепрь.
Глава 1
Таксист
– Молодой человек, вы свободны? – пригнувшись к открытому окну «семерки», спросила девушка.
– Да, пожалуйста.
Девушка удовлетворенно кивнула, распахнула дверцу и с обворожительной грацией села на переднее пассажирское сиденье. Вот вроде и не флиртует, ей просто нужно такси, чтобы проехать из пункта «А» в пункт «Б», но есть среди представительниц второй половины человечества такие: какое бы движение ни сделали – все представители первой половины немедленно встают на дыбы. Хотя насчет первой и второй трудно утверждать что-либо определенное: большинство женщин утверждают, что они – первая. С другой стороны, как ни крути, половина – она и есть половина и целым