и вытянулся в струнку, всем своим видом показывая, что готов ловить каждое слово. Я бросил на него косой взгляд. На поясе полуторный меч в недорогих ножнах, выправка, несмотря на возраст, но вот как раз он, в смысле – возраст, довольно приличный. Староват дедуля. Тяжело такому, наверное, будет воевать.
– Вы попали в славный тринадцатый легион армии храмовников! Поздравляю вас! – продолжал тем временем командир, а судя по словам старика, – архлег. – Меня зовут Сервий Гальба. Запомнили? А теперь посмотрите вокруг себя. С этого мига это ваши боевые товарищи, которые должны стать вам ближе, чем мамка с папкой. И уж намного ближе, чем любимая девушка.
– В каком смысле ближе? – нашелся в толпе остряк, и мы дружно гыкнули в несколько сотен глоток.
Сервий, на удивление, не крикнул в ответ, не завопил диким ором, не стал грозить наказаниями, а рассмеялся вместе с нами, отчего шрамы на его лице грозно выгнулись дугами и стали видны еще отчетливее. И это подействовало каким-то странным образом. Смех тут же стих, парни подтянулись, сделали лица серьезными.
– Итак, будущие герои, – продолжил этот, видно, знавший, что такое война, человек. – Строимся в две десятицы шеренг, по две десятицы человек в каждой. Мне нужно точно знать – сколько вас.
Нас оказалось почти столько, сколько было нужно, – четыреста восемнадцать. Не влезшие в получившийся после построения квадрат восемнадцать парней напряженно взирали на Сервия.
– Все нормально, воины, – подбодрил тот, улыбнувшись своей «фирменной» улыбкой, от которой его лицо становилось грознее осенних туч, что каждый год укрывали небо Ольджурии, начиная с середины последней тридницы осени. – Вы попадете во вспомогательный отряд. А теперь, – он обратился ко всем нам, повысив тон, – первые две шеренги начинают двигаться за мной. Как только они покинут строй, вторые две шеренги пристраиваются за ними, и так далее. Всем понятно?!
– Понятно, – ответили мы нестройным хором.
– Тогда за-а мной!
Сервий двинулся вдоль края поляны, и первые две шеренги, колыхнувшись, словно волна, зашагали следом. Я получался едва ли не в числе первых, поэтому почувствовал вдруг некую ответственность. Ведь нам, первым десяти, придется определять скорость движения. Да и остановиться нельзя – либо затопчут идущие следом, либо начнется страшная свалка.
Подозвав интендантского, которому оставил лога, Сервий на ходу вскочил в седло и, осмотрев нас с высоты, легонько ткнул животину в бока. Тот засеменил легкой рысью, но едва поравнялся с парнями, идущими впереди первых двух шеренг, как Сервий перевел его на шаг.
– Ровней! Не напирать друг на друга! – прокричал он в хвост колонны.
Через минут пять мы вышли к дороге, по которой я прибыл сюда с викариусом. По ней неуклюже прошагали примерно треть риги и свернули вправо, на примыкающую грунтовку шириной метров в пять. Парни впереди, да уверен что и сзади тоже, принялись крутить головами, с интересом разглядывая палатки. Здесь они были другого цвета, нежели в «отстойнике», большая часть серо-зеленые. Причем