ощущала всем телом, и особенно ногой, лежащей на чем-то мягком. Собственно, если бы не голод, то чувствовала я себя сносно. Хотя… ныла и кололась затекшая рука, вторую ногу отлежала, шея ломила от неудобной позы. Какое там сносно! Ужасно! Ужасно я себя чувствовала посреди Дикого леса в Нижнем мире, куда меня занесло благодаря…
– Мамочки! – взвизгнула и отпрыгнула к стене. Да у меня сердце чуть не остановилось, когда сообразила, к кому прижималась все это время. А нога? Она же прикасалась к блохастой заднице! – Тьфу, чтоб тебя муравьи обглодали!
Эх, даже плюнуть нечем, во рту пересохло. А последнюю воду вчера как раз на эту вот розово-бесстыжую мерзость извела.
– Эй, – бесцеремонно толкнула оборотня в бок, – спишь, что ли?
Наглец лежал ничком и не шевелился.
Притворяется! – решила я. Самую глубокую рану вчера залечила. Или это не вчера было? Кто распознает? В этой темени не понять. Хотя нет, через свисающие корни пробивался свет – значит, снаружи день. Так вот, остальные раны также покрылись розовой кожицей. Это как? Сам, что ли? Этой, как ее называют, регенерацией лечился?
Тут раздалось жалобное урчание – оборотень тоже проголодался. Отлично, значит, скоро очнется и отправится на охоту. Не мне же в этот лес идти? Чего доброго, сама добычей стану.
– Я знаю, что не спишь! – внезапно сообразила, что дыхание Каурналя изменилось. – Отвечай! – ткнула гада пальцем. – Издевается что ли? – ткнула еще раз и побольнее. Никакой реакции. Тогда схватила за плечи и развернула на спину. – Ой! – лист лопуха слетел, а это самое, которое вчера было маленьким, теперь чуть не в потолок упиралось. – Мамочки! – покраснела до кончиков ушей. Может, под слоем грязи и невидно, но уши точно огнем пылали. Спешно вытряхнула из мешка оборотня лисью шкурку и накрыла это безобразие. – Фу-ух! Сколько потрясений за утро. – Лиса же уныло дернулась, развернувшись ко мне застывшей в оскале мордочкой, и плавно опустилась вниз.
Едва перевела дух, как наткнулась на внимательный взгляд нахала. Он что, это специально устроил?
– Ах, ты сволочь! Пес помойный! Тебе смешно? Издеваешься? Живо вставай, есть хочу!
Этот… этот пес не ответил, только глазами в сторону мешка повел. Он на что намекает, чтобы там поискала?
– Нет там ничего. Вчера еще закончилось. Такой гадости в жизни не ела.
Мужчина подавил тяжелый вздох, а потом жадно сглотнул и показал на флягу, в которой была вода.
– Пусто! – продемонстрировала, перевернув емкость горлышком вниз. – Раны промывала, вот вся и ушла.
На это мне указали глазами на выход.
– Это чего, предлагаешь за водой прогуляться? – оборотень закрыл глаза, потом открыл, и при этом ни слова. – А чего молчишь-то? Говорить, что ли не можешь? – волчара снова – морг. – А это, не двигаешься чего? Сил нет?
Нет, я ему точно моргалки выколю! Как это понимать?
– Как мне тебя понять, Каурчик? И не зыркай! После того, что я тут видела, как хочу, так и буду называть. Лежишь тут бревном,