Честно, плевать.
Хотя градусник она точно подогрела.
Он сгибается над журналом своего класса и проверяет оценки. Записывает оценки каждого для завтрашнего собрания. Позы Травкин постоянно менял: то встанет буквой Г и ляжет на пианино, то выпрямится и одну ногу вытянет в сторону.
Зал давно пуст. Ему надо было закончить школьные дела с максимально уставшим лицом и поджатыми губами и вернуть журнал в учительскую.
В учительской он дал пять учителю философии, который обожал давать пять.
Он спросил его про головные боли вчера. Травкин ответил, что вроде бы больше не болит.
Учитель философии похлопал его по спине и ушел со своим журналом на урок.
Надежда Павловна пила кофе, учитывая, что у нее пробел между уроками. Предложила кофе Травкину, но тот быстро сказал спасибо, не надо, потому что уходил. Она улыбнулась, наблюдая за тем, как он надевал черную ветровку.
– Как новая квартира?
– Да нормально, – он поднял воротник куртки.
– Все уже обустроили?
– Ну, не вот прям все, но спальню сделали, – не думая, говорил Травкин.
– Самое важное в первую очередь, Дим, – сидела на диване, закинув ногу на ногу.
– Конечно, – с легкостью пожимает он плечами, – я не планирую спать на унитазе.
– Так вы и туалет уже построили?
– Да. Сами. По кирпичикам, – подошел к двери. – До свидания.
И вихрем ушел из этой гимназии.
На улице прохладно для ветровки, но Травкин не замечает и идет расстегнутым. Школьная парковка сегодня оказалась забитой (если школьной парковкой можно считать боковые кармашки улицы, на которой находилась школа и за которую надо платить – то да, это школьная парковка), и он оставил свой фиат на параллельной улице. За эту улицу тоже надо платить. Гимназия же в центре, а центр везде платный. Садится за руль, пристегивается, заводит машину. Внезапно тянется к пассажирскому сидению, опрокидывает соседний козырек и оттягивает нижнюю губу перед зеркалом. Губа потрескалась от холода. Одним грубым движением он убирает козырек обратно и выворачивает из этих маленьких и кривых улочек на нормальные дороги.
Он хотел дом. Однажды у него будет дом, он так думал. Когда ему совсем надоест все это: дети и школа, он построит домик на ближайшей горе и будет жить там, играть, петь, давать уроки, если будет скучно.
Пока он не готов на пенсию.
Пока что ему нравится новая квартира: нравятся большие коробки, которыми забита гостиная; нравится идеально чистая кухня, которую мастера закончили только вчера; и мягкая белая кровать, на которой он мог заснуть моментально.
– Привет, – они целуются в губы, и Елена отходит. – Как в школе?
– Ох, ужасно, – тянет он, вешая куртку и наблюдая за уходящей спиной жены обратно на кухню. – Получил два. Тебя вызывают к директору.
– М, и что же ты не выучил? – слышится женский голос на фоне шипения плиты.
– Музыку. Ненавижу этот предмет.
Где-то