благоразумно молчал и не командовал под руку. Как всегда, беспрестанно дул ветер и горизонт был затянут пеленой. День плавно переходил в вечернее марево, солнце садилось за горизонт, и его лучи подсвечивали атмосферу, как огромное размытое пятно.
Рыжая равнина была волнистой, как берег моря, только волны были реже, а между ними лежали большие и маленькие ноздреватые камни и стволы окаменевших деревьев – тоже большие и маленькие. Волны упирались перпендикулярно в гору, как строгий геометрический рисунок. Тот, кто оставил белые следы, пересекая их, нарушал гармонию мёртвой планеты. Почему он убежал? – думал Сергей. Должно быть, он стремился к свободе? Он не раб обстоятельств, как все мы, привыкшие подчиняться. Потом он поймал себя на мысли, что думает о Пашке Марфине, как о возвышенной натуре, и выругался. Не был таким Пашка, никогда не был, и нечего на него равняться.
– Вы что там уснули? – наконец раздраженно спросил полковник. – Ночь на носу!
– Работайте побыстрей! – поддакнул капитан.
Сергей словно очнулся и вернулся в реальность. Петров стучал молотком так, что если кто-то и был внутри скалы за «дверью», то давно сообразил, что к нему ломятся непрошенные гости.
– Эй! – нагло позвал Петров. – Чего спишь, давай лестницу!
Петров ещё немного постучал, навешивая лестницу, а потом, скользнул, как ящерица, осыпав Сергея песком и мелкими камнями, и исчез в темноте пещеры.
Сергею не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Он никогда не лазал по альпинистским лестницам, но это оказалось совсем несложным делом.
– Осторожнее там! – ограничился полковник напутствием. – Шею не сломайте. И доложитесь побыстрее.
Мамиконов, который по субординации не имел права голоса, тоже вставил реплику:
– Серёга, мы с тобой всей душой! – и хихикнул.
Как же, подумал Сергей, с нами, и тут же забыл обо всём. Предусмотрительный Петров вбил на входе несколько клиньев, и Сергей, ухватившись за них, нырнул в пещеру.
Он представлял её внутри такой же геометрически правильной по форме, как и «дверь», но глубоко ошибся. После широкой «прихожей», выложенной тесаными камнями, пещера стала узкой и труднопроходимой, подобием ушной раковины, с огромными наплывами на стенах, и чем дальше они с Петровым углублялись, тем больше были эти наплывы, которые ограничивали видимость двумя-тремя метрами, и только там, где между наплывами виднелся просвет, можно было разглядеть новые наплывы. Странный сероватый отблеск от стен позволял вполне сносно ориентироваться. Не надо было даже включать фонари. Почему у полковника не сработал «планшетник»? – удивился Сергей. Поверхность наплывов была покрыта то ли пылью, то ли налетом, похожим на тонкие волоски. К тому же над полом висела то ли паутина, то ли слоями плавал дым. Хорошо было видно, где прошёл Пашка. И ясно было, что он знал, куда идти, потому что Сергей и Петров наконец поняли, что очутились в настоящем лабиринте.