не прощаясь, оставив свои разноцветные рисунки на столе. Если он таким образом надеялся заронить в мою душу тень сомнения, то просчитался. Был бы я хуже воспитан, еще бы и плюнул ему вслед, однако, схемки не выкинул, по причине природного краухардского скопидомства, а аккуратно сложил и засунул в дневник (надо будет оформить там специальный кармашек для таких вот сувениров).
Не знаю, на что рассчитывал старик, когда приходил ко мне: идея заставить черного работать задарма – тема для анекдотов. Может, он полагал, что на слово «Искусники» я выполню команду «кусь»? Откуда ему знать, какой ужасной была моя месть за покушение в Финкауне! Для сектантов нет ничего хуже, чем угодить живыми в лапы НЗАМИПС, а их главарь до сих пор видит гигантских муравьев, где можно и где не можно. Или Чарак рассчитывал на авторитет учителя? Так я у него в учениках проходил два месяца, не больше, какой тут может быть авторитет!
От души плюнув на странного визитера, я занялся своими делами, благо их у меня было до затылка. Всякие там древние амулеты вкупе с Искусниками и Белым Халаком в два счета выветрились из головы. Я искренне полагал, что после тех приключений, которыми сопровождалась моя служба в НЗАМИПС, любой черный маг имеет право жить спокойно если не до конца дней, то очень и очень долго. Собственно, так бы все и получилось, не имей дурные сектанты свое мнение на этот счет.
Зима прошла тихо. Приближался момент истины – пора было решать, имеют ли разработки Йохана право на жизнь.
В тот день я с самого утра возился у резервуаров – хотел убедиться, что ежи не прогрызут бетонное ложе насквозь. Исключительно энергичные сволочи! Сверлить они не сверлят (тут Йохан хватил), а вот скребут неутомимо, погружаясь в любое твердое основание с неизбежностью раскаленного утюга, угодившего на лед. Надеюсь, в следующем поколении наш природник сумеет привить им чувство вкуса. Весеннее солнышко прогрело воду, обитатели прудов оживились, и гора камней в рабочем бассейне начала стремительно опадать. Еще неделя, и можно будет слить реагент для оценки эффективности каскада.
Когда со стороны усадьбы донесся громкий хлопок, я поежился: слишком уж звук напоминал взрыв в недоброй памяти шахте, разве что грохота камней не было. Чем они там занимаются без меня? Над крышами поднялись клубы черного дыма. Мысленно представив все возможные причины шума, я плюнул на ежей и отправился выяснять, в чем дело.
Блестели осколки выбитых стекол, почти у самого дома в землю зарылась покореженная мотоциклетная рама. В воздухе облаком висел чадный смрад горелого мяса и паленой резины. Тусклое пламя лениво лизало обтянутый каучуком обод, вокруг валялись куски обгорелой плоти и, как-то совершенно неуместно, эмалированный тазик с орнаментом из зайчиков. По дороге с ревом удалялся грузовик на широких шинах, на каком только и можно одолеть непролазную суэссонскую грязь.
Я тупо пытался осознать произошедшее. Первым делом глаз нашарил Полака и Йохана, белый держался хорошо. Мчаться за целителями не потребуется – у меня с этой публикой сложные отношения. Рона дома нет, значит,