сторонам коридора, на расстоянии шагов пяти друг от друга, в стены были вделаны круглые железные печи. Дверцы их были наглухо закрыты, и только в поддувалах мерцал розовый свет.
На двери в конце коридора висела бумажка с надписью: «Лаборатория по изучению радиоволн». Я приоткрыл дверь и заглянул в большую, тускло освещенную керосиновой лампой комнату.
Вдоль ее стен тянулся узкий стол в две доски. На столе стояли приемники, батареи, бутыли с кислотой, переключатели, аккумуляторы. В комнате были натянуты антенны, пол завален стружками, соломой, досками от разбитых ящиков.
В конце комнаты у стола сидел Вася Гуткин, а напротив него – заросший рыжей щетиной круглолицый человек в солдатском ватнике. Они тихо и серьезно о чем-то разговаривали. Вася Гуткин не спускал глаз с круглолицего.
«Принимает свою лабораторию», – подумал я, тихо входя в комнату.
Я прислушался к разговору. Нет, что-то не то.
– Печку придется топить каждый день, – медленно и строго говорил круглолицый. – Топить, конечно, каменным углем. Ведерко сожжешь – и хватит. Заведи себе отдельное ведро, совок, кочережку.
– А уголь у вас где? – спросил Вася.
– Да, вот с углем. Хорошо, что напомнил. Я тебе вот что скажу. Не поленитесь, устройте засветло аврал, поработайте хорошенько. При доме, я потом покажу, есть угольник. Сейчас же из сеней, налево. Видал? Ну вот, это и есть угольник. Как только мы уедем, сейчас же набейте его до самого верха. Потом, в полярную ночь, как завернет штормяга, до угля, который на улице, и не доберешься. Обязательно надо набить сарай. И зря не расходуйте этот уголь. Пока только можно будет – берите с улицы. Ну а когда уж совсем занесет, тогда начинайте сарай.
– Да разве одного сарая хватит на всю ночь?
– Хватит, – уверенно сказал круглолицый. – Конечно, если зря уголь не тратить.
– А печи-то хорошие? – спросил я, подходя к столу.
Круглолицый посмотрел на меня, пожал плечами.
– Разные печи. Где хорошие, где плохие. Вы в какой комнате будете жить?
Я посмотрел на Васю.
– Я не знаю, – сказал я. – Нас еще не распределили. То есть распределили, но еще не сказали.
– А вы кто?
– Он метеоролог, – сказал Вася. – Ромашникова помощник.
– Метеоролог? Значит, в этом доме будете жить. Здесь ваша лаборатория, здесь и жить будете.
– А здесь не холодно? – испугался я. – Ведь дом-то вроде фанерный?
– Если топить, так не холодно. Ну, а если не топить, то, конечно, вода замерзнет.
– А интересно бы посмотреть, как эти печки топятся, – робко сказал я. – Сроду каменным углем не топил.
– Ну что ж, можно показать, – усмехнулся круглолицый, – дело нехитрое.
Мы вышли в коридор.
– Васька, – шепнул я Гуткину, – кто это?
– Инженер Архангельский, профессора Бонч-Бруевича[21] правая рука, – зашептал Вася.
Архангельский открыл дверцу одной