или улье? Может, кто-то живет сейчас в море-окияне в доме подводном с трубой наверх для дыхания воздухом? Тогда и на небесах живой человек может поселиться? Что, как некто в далекой стороне уже придумал такую птицу и поднимается на облака? Или на огромной дробине летит из огнеметной пушки на верхние небесные сферы? И меня мог бы взять свидеться на небесах с сыночком Агеюшкой, хоть одним глазком на него взглянуть?»
Феодосия вернулась к обозу, присела к обочине и палочкой нарисовала две окружности, так, что они залезли боками друг на друга и получился в середине чертеж цветочного лепестка.
– Что ты делаешь? – спросил Олексей.
– Так… Черчу… Почему колесо круглое, а след от него – черта прямая? Почему не круглые следы от колеса? Почему вдали лес маленький, на самом же деле большой? Значит, и звездочки на самом деле большие? Как же могут они тогда быть душами людей? Али душа большая, как бочка? А еще говорят, что звезды – это окошки, через которые ангелы на землю зрят. Какого ж размера те окна? Никак не меньше царской хоромины. Значит, можно через сии окна влететь на большой птице в рай?
Олексей поднял брови и вытаращил глаза. Потом поглядел по сторонам – не слушает ли кто? – и сказал:
– Ты, может, и в самом деле угорела в срубе?
Приложил руку ко лбу Феодосии.
– Вроде не горячая. А как бредишь.
– Как устроено небо, что ты думаешь?
– Известно как. На первом поясе ангелы, на втором архангелы, на третьем начала, на четвертом власти, на пятом силы… чего там дальше-то?
– На шестом господства, на седьмом херувимы да серафимы, – подхватила Феодосия.
– Вот-вот!
– А зачем нужно, чтоб солнце крутилось вокруг земли? Висело бы в вышине и круглый год светило. Куда девается кусок Луны, который отсыхает каждый месяц?
– Никуда не девается, – уверенно ответил стрелец. – Бог на звезды его крошит. А часть на землю падает в виде каменьев. В Тотьме тоже такой камнепад был в старые времена.
– Это я знаю. Но неуж тебе не интересно было, глядючи на звезды, размышлять о мироздании?
– Интересно, – подумав, ответил Олексей. – Пошли брусники поедим, там брусники на кочках – как из туесов насыпано.
– Пошли, – со вздохом сказала Феодосия, поняв, что в своем спасителе не обрести ей собеседника о науках чертежных и космографических.
После обеда Феодосия вызвалась вымыть таган. Начищая его пучком травы с песком, успела между делом подумать, почему вода не умирает, а человек умирает? Почему ручей и через тьму лет здесь будет, а ее не станет?
Когда вернулась с ручья, в лагере стояло тревожное возбуждение – разговоры, беготня. Но не успела Феодосия расспросить, в чем дело, Олексей с довольным видом преподнес ей туесок печеных куриных яиц.
– На!
– Олей! Это откуда? – весело спросила Феодосья. А потом подозрительно уточнила: – Опять на токовище собрал?
– Краденая кобыла не в пример дешевле купленной встанет, – бодро пошутил