головой, намекая, что пока его держат за ухо – ему говорить неудобно.
Грех разжал пальцы.
– Я не видел, – ответил малолетка, тут же скрыв ухо ладонью.
Грех опять сделал движенье, чтобы прихватить его за другое ухо, малолетка даже присел:
– Бля буду, не было Буца, – запричитал он. – И команда его не приезжала! Я спросил у одного, придут они сегодня – он ничего не сказал…
– Зассали, что ли они? – спросил Лыков удивленно.
– Не знаю, – сказал, встав в полный рост малолетка, впрочем, ухо не открывая. – Вообще, похоже на то.
Лыков не смог скрыть радости.
– Ты смотри, что творится, – сказал, открывая машину и нагибая правое кресло. – Боятся!
Мы с Шорохом опять вползли вглубь салона. Грех вернул переднее сиденье в прежнее положение и уселся последним.
– А ты сам не боишься? – ехидно поинтересовался Грех у Лыкова, захлопнув дверь.
Лыков повернул свою ухмыляющуюся татарскую рожу – всем своим видом вопрошая: чего боятся?
– Замочат тебя в подъезде: мамка огорчится твоя, – сказал Грех все с той же ехидцей.
– Дурак, что ли, – засмеялся Лыков. Смех у него был такой, словно на него накатила бешеная икота, и он не в состоянии ее сдержать.
Мы закатились в другой клуб – «Вирус», – там тоже не было ни Буца, ни его придурков.
– Прогуливают, – сказал Шорох, ласково глядя на выходящих из клуба девушек.
Я вышел на улицу вслед за ним и скосился на своего товарища. Если меня тешила радость, что Буц отсутствует, то Шороху вообще было все равно: есть так есть, нет так нет.
Ситуация с Грехом оставалось непонятной – он любил разные заварухи, но ему, думаю, нужно было пребывать в уверенности, что все хорошо закончится. А тут еще нависал вопрос, к чему дело идет.
Зато Лыкову вся эта история явно нравилась. Он и дрался нисколько не волнуясь – и даже как бы ликуя. Его мужество выглядело столь замечательно, что мне приходилось убеждать себя, будто Лыкову отбили голову, когда он боксировал в юности, и с тех пор в нем поломались отдельные важные инстинкты. Его ленивое, улыбчивое мужеское превосходство надо мной выглядело слишком очевидным.
Пока я размышлял обо всем этом, из клуба вышла Гланька и быстро зацокала в сторону такси.
Шорох ее узнал и застыл.
Я побежал – ну, почти побежал, – следом за ней, нагнал, когда она уже садилась – на сиденье рядом с водителем. Дверь захлопнулась прямо передо мной – догадываюсь, что выглядел я глуповато в глазах Шороха. Мало того, она меня то ли не видела, то ли нарочно не замечала – хорошо хоть водитель приметил. Гланька что-то сказала ему, быть может, поинтересовалась, почему стоим, – он тогда кивнул на меня. Она, чуть сощурившись, взглянула, кто это тут.
Не сразу решила, что делать, – сначала убрала сумочку, вроде бы решив выйти, но потом раздумала, просто приспустила стекло.
Молча кивнула.
– Домой уже? – спросил я.
Она еще раз кивнула.
– Буц где? – вдруг спросил я.
Она