ало легче дышать и хотелось сказать: «Фух, слава Богу, вечер».
– Игнат, и что нам в степи спать? – спросил своего товарища Колода.
– Да, не годится крещеной душе, вот так под звездами ночевать. А что делать? – рассуждал вслух Головань.
– Может черт нас водит? Уже давно должен быть хутор Перекопченко.
– Тише, тише. Я, кажется, слышу собачий лай. Да вон и дым поднимается впереди и вербы уже видны.
– Давай, Степан, прибавим ходу, пока не стемнело.
Подъехав ближе, казаки увидели хутор, обнесенный деревянным частоколом высотой метра три. Широкие дубовые ворота были изнутри заперты.
– Вот так да, – подумал Игнат. – В прошлом году здесь такого не было.
Хлопцы дружно ударили в ворота. Под молодецкими кулаками бревна загудели. Собаки еще сильнее принялись «брехать». Казалось, что они сейчас лопнут или охрипнут. В сгустившейся темноте во дворе появилась человеческая фигура. Голос из-за ворот спросил:
– Кто там, на ночь, глядя, грюкает?
– Казаки мы. Народ православный, – ответили Запорожцы, – просим пустить переночевать.
– Кто вас знает? Может вы люди лихие, а может и вовсе не люди? – ответил голос из-за ворот.
– Дядько Матвей, это я – Игнат Головань. Вы что, не узнаете меня? Мы в прошлом году проезжали через Ваш хутор.
– Помню такого казака. Ты еще славно поешь, хлопче. А кто это с тобой?
– Это товарищ мой, Степан Колода. Открывайте, добродию.
– Раньше перекреститесь, а там посмотрим.
«Ну и дела», – подумал хорунжий. – Смотрите, если не верите. Игнат снял шапку и перекрестился по православному обычаю. Степан поступил так же.
– Ну, слава Богу, свои, – послышался голос со двора.
Раздался грохот. Ворота стали открываться. В темном проеме, отворившихся створок, стоял седой человек в сорочке – вышиванке и широких казацких шароварах. Он пристально смотрел на въезжающих всадников. Посреди двора стояла белая хата-мазанка с расписными окнами, низкими дверьми и высокой соломенной крышей. Казаки привязали коней у крыльца.
– Проходите в хату, гости. Эй, Евтух, дай коням овса, а когда остынут – напои, – низким голосом сказал дядька Матвей.
Хлопцы сняли шапки и вошли в дом. Убранство внутри было скромное. Видно хозяин не гонялся за роскошью. Зато оружие на стенах хаты было достаточно, чтобы вооружить целый отряд. Посреди комнаты стоял стол, вокруг него располагались лавки. Печь была построена так, что каждая из ее четырех сторон, выходила в разные комнаты. В углу висели иконы, украшенные рушником. Под ними находилась лампада с зажженным фитилем.
– У Вас лампада горит и днем, и вечером? – спросил Степан.
Хозяин ничего не ответил, только как-то странно прокряхтел. Все сели за стол. Перекопченко – во главе, гости – сбоку по одну сторону.
– Сейчас будем вечерять, – сказал дядька Матвей, – Ганна, собери на стол.
В гостиную вошла женщина средних лет и начала выставлять угощения. Обычная казацкая еда: кувшин с молоком, хлеб, казан с варениками, сало, лук. Горилки не было.
После ужина, Игнат решил обратиться к хозяину:
– Не во гнев будь, сказано, Вашей Милости, но позвольте спросить у Вас, а что это за чудные дела творятся здесь? Так, кажется, что боитесь Вы чего-то.
Перекопченко будто и не расслышал вопрос. Сам обратился к казакам:
– А, по какой надобности Вы ночью по степи шастаете?
– Вам могу сказать, так как знаю, что Вы добрый казак и христианин. Едем по наказу кошевого атамана Запорожской Сичи к полковнику Кульбасу, – ответил Игнат.
Сидевшая в углу хаты жена хозяина, услышав последние слова, тут же перекрестилась. Степан это заметил и толкнул локтем Голованя. Матвей Перекопченко опять крякнул и произнес:
– Мой совет: лучше бы Вам не ездить к полковнику, поворачивайте назад.
– Не можем мы атаманский наказ нарушить, – сказал Игнат, – и что может быть за причина такая, чтобы нам не ехать?
– Скажу Вам, так и не поверите. Подумаете, что на старости лет, Матвей Перекопченко с глузду съехал, – приглушенным голосом проговорил старый казак, – я не просто так свой хутор в крепость превратил.
– Да, забор знатный. Никак обороняться приходится от лихих людей? – поинтересовался Степан.
– Какой там обороняться. Если бы только это-то не беда, дело привычное. А вот расскажу я Вам историю, что приключилась месяцев шесть назад.
Перекопченко достал люльку и, не зажигая ее, начал рассказ:
– Полгода назад привез полковник Кульбас себе жену. О том, вся окружная степь сразу узнала. И до нас дошли эти вести. Только не понятно, как он ее у ляхов высватал, никто не ведает. На вид, девка красивая: белые волосы, статная фигура. А вот глаза у нее такого зеленого цвета, как трава летом на лугу. Он у нас останавливался с ней, когда ехал к себе в имение. Вечером, как водится, поужинали, и спать легли. Казаки,