Они приезжали на каждые выходные. Воистину счастливые семейные дни и вечера. Все вместе ухаживали за Домом, утешали вечно вздыхающего Пса в его могиле и болтали на закате с неразговорчивым Вороном-созерцателем. Фотографии поглядывали на них со стен, когда вечером, наварив вкусного кофе с мёдом и чесноком в старой кастрюле, они наливали себе по рюмочке коньяка. А то и по две. Да что уж там. По три наливали.
Потом приходили злые понедельники – как уборщицы в конце вечеринки, – и сердца наполнялись сладкой печалью. Дочь с мужем возвращались в город, переодевались сообразно присутственным местам, в которых собирались побывать, и, смеясь друг над другом за нелепый вид, обедали вместе в уютном ресторанчике на Китай-Городе.
А она, неотступно провожаемая взглядами фотографий со стен, бродила по комнатам, плакала, надраивала и без того блестящий в своей благородной старости Дом, вздыхала за компанию с Псом, лукаво поругивала Ворона за его всё чаще неуместное молчание и ждала вечера пятницы.
Когда умерла она – я перебрался в нашу дочь. Это было не совсем удобно. В смысле неловкости, я имею в виду. Мужчина, который любил её, любил её не меньше, чем она его. А это ведь что-то да значит. Всем известно, что только женщины умеют любить по-настоящему. И редкие исключения лишь подтверждают это правило.
Так что когда родилась внучка, я с облегчением перебрался в неё. И когда ей исполнилось восемь, открыл ей своё присутствие. Она немного испугалась сначала, но попросила меня не уходить. «По крайней мере, пока…» – добавила она, подумав.
Серьёзная была девочка… »
– Не буду я это писать!
– Как так «не буду»?
– А вдруг это кто-нибудь прочитает?
– Если «кто-нибудь» прочитает – он всё равно ничего не поймёт. А если тот, кто надо…
– Дед, скажи, а ты бабу Юлю очень-очень любил?
– Очень-очень.
– Чего не нарисовал, чтобы она не умирала?
– А зачем? Я умер, а она осталась бы? Думаю, она бы не согласилась.
– Но ты же здесь, а её нет! Где она?
– Там, где живут все забавные и лучистые люди.
– В раю?
– Ну, можно и так сказать. И вообще, это не я здесь, а ты.
– С кем я тогда разговариваю?
– Вот это действительно хороший вопрос. Спроси у мамы. У нас этот секрет по женской линии передаётся.
– А у папы?
– А он умеет рисовать?
– По-моему, нет.
– Тогда лучше не надо.
– Значит, нужно его обмануть?
– Нет. Обман – это обман. А секрет – это секрет.
– Ну и что же тогда получится? У нас с мамой будет секрет, а у него нет?
– У вас с мамой свой секрет, а у него свой.
– А у него какой?
– Это же секрет, как я могу его выдать?!
– Ну, Де-ед! Ну, скажи!
– Его секрет в том, что он знает про ваш секрет.
– Как это так? Ты ему сказал?!
– Нет. Но если я скажу тебе, то это