уже давно разменявшая пятый десяток, через большие очки, делавшие ее похожей на черепаху Тортиллу, долго разглядывала прибывших.
– Значит, хотите у нас поселиться? – переспросила она так недоверчиво, что становилось ясно: прибытие компании молодежи явление здесь крайне редкое.
– Хотим! – Глеб широко улыбнулся.
Тетка потеребила очки, покачала головой.
– У нас здесь с порядком строго, – суровым голосом продолжила она. – Если будете правила общественного поведения нарушать…
– А что такое общественное поведение? – спросила Динка у Северина и тут же была награждена колючим взглядом Тортиллы.
– Не переживайте. Мы вовсе не собираемся устраивать здесь пьянки или иным образом нарушать… правила общественного поведения, – заверил Глеб все так же вежливо и дружелюбно. – Мы как раз приехали сюда, чтобы без помех, в покое позаниматься… У вас же здесь, должно быть, тихо?
Администраторша кивнула. Похоже, обаяние Глеба наконец подействовало даже на нее.
– Тихо. У нас в основном пенсионеры бывают и мамаши с детьми. И то больше летом, а сейчас почти никого…
– Вот и отлично! Так что, оформляете нас? – Глеб ненавязчиво пододвинул документы поближе к Тортилле, и та, тяжело вздохнув, словно ей предстояла тяжелая работа, принялась заполнять какие-то бумажки.
– Но смотрите: дважды предупреждать не буду, – вернулась к волнующему ее вопросу регистраторша, когда с бумажными делами было наконец покончено. – Если на вас поступят жалобы…
– Ну что вы?! – Глеб посмотрел на нее так укоризненно, что Тортилла смутилась и затеребила ворот синей вытянутой кофточки.
Процедура завершилась, и еще раз выслушав указание, как пройти в свой корпус и как попасть в столовую – кстати, она оказалась в том самом здании «клуба», «русичи» выбрались из административного корпуса.
– Уф! – вздохнула Динка. – Какая вредная тетка! Кажется, она подозревала нас в чем-то нехорошем!
– А мы всего-то хотели незаконно проникнуть в покои Брюса и изъять оттуда особо ценный артефакт, – заметил Ян.
Поспорить с ним было трудно, видимо, поэтому все промолчали.
Компания подошла к небольшому желтому флигелю, где ребятам и предстояло жить ближайшие дни, и вдруг, когда Глеб уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, она распахнулась, и на пороге появилась девушка.
На вид ей было лет восемнадцать – максимум двадцать. Аккуратное личико с чуть пухлыми щечками и маленьким подбородком с кокетливой ямочкой казалось таким свежим, что невольно напрашивалось банальное сравнение с едва распустившейся розой. Голубые глаза сверкали лукавством, а светлые кучерявые волосы были собраны в пучок, откуда выбилось несколько непослушных прядок, игриво обрамлявших ее хорошенькое личико.
Одета незнакомка была в белую кофточку с пышными рукавами, длинную полосатую юбку и белый передничик.
Она казалась такой милой, словно была ожившей фарфоровой статуэткой, а вовсе не современной