большая двухэтажная квартира, все окна которой выходят на одну сторону. Спальню родителей от детской отделяет библиотека. В любую пору года Николай Петрович выходит подымить на лоджию. И любит в это время говорить по телефону. Пару раз до Вани доносился его голос, но отец, конечно, не догадывался, что сын может слышать его беседы.
В ту ночь лежавший без сна Иван услышал сначала голос матери:
– Что же делать?
– Заткнуться! – резко ответил всегда вежливый отец. – Закрой рот навсегда. Об Ане все давно позабыли. Мы сделали все, чтобы так произошло. Ванька носит мою фамилию, остальное похоронено. Мы смогли сохранить полную тайну. Выкрутились.
– Выкрутиться хотел ты, – заплакала Регина Львовна. – Кто принял решение убить Анечку? Бедная моя девочка, ее больше нет…
– Идиотка! Дура! Кретинка! – пошел вразнос отец. – Девчонки никогда не существовало на свете. Точка!
– Она была, – зарыдала мама. – Я двадцать седьмого января, в годовщину ее смерти, и шестнадцатого марта, в день рождения, всегда езжу на могилку и…
– Куда ты ездишь? – ахнул Николай Петрович.
Регина Львовна замолчала.
– Живо говори правду, пока я тебя, дебилку, не убил! – взревел он.
Ваня окаменел. Никогда ранее отец не позволял себе подобных выражений. Он всегда нежно говорил с женой, не спорил с ней. А вот мама, наоборот, могла устроить ему скандал по пустяковому поводу. Иван, очень любивший своих родителей, всегда считал папу излишне мягкотелым, подкаблучником, не способным возразить матери. И вдруг такая агрессия!
– Прости, Коленька, но как же без могилки? – простонала мать. – После того, как… как Валентина Гавриловна очутилась в доме престарелых…
– Умереть не встать! – перебил ее муж. – Сегодня просто день счастливых открытий… Откуда ты знаешь, что происходит с твоей матерью?
– Мила рассказала, – смущенно призналась Регина Львовна.
– Час от часу не легче! – повысил голос Николай Петрович. – Ты забыла, какое условие тебе при рождении Ани выдвинули родители? Неужто выкинула из памяти слова своей младшей сестрицы? А вот я помню, как ты плакала, передавая мне речь Людмилы, которая встала на сторону Валентины Гавриловны и Льва Юрьевича, и помню, что она заявила: Горкины навсегда вычеркнули из семьи Регину, прокляли ее новорожденного малыша. И после этого ты общаешься втайне от меня с матерью и Людмилой? У меня нет слов!
– Я их голоса почти пятнадцать лет не слышала, – принялась оправдываться Регина Львовна. – Но года три назад мне внезапно на работу позвонила Мила и сказала, что нашла меня через Гугл – мои данные есть на сайте клиники. Сестра сообщила следующее: «Мать страдает старческим слабоумием, находится в частном доме престарелых. Я замужем за богатым человеком, мы уезжаем на ПМЖ в Лондон. Понимаю, что ты не захочешь навещать маму и навряд ли после всего ею сделанного тебя волнует ее судьба, но все же хочу поставить тебя в известность – она живет в комфортных условиях, о ней прекрасно заботятся,