в истерику, мне нужно знать наверняка, что это попало в кадр. Таковы стервятники. – Миссис Форман?
– Да, все хорошо. – Сморгнув, Мэлани вновь кладет подушку себе на колени. Вздохнув, она опять принимается за рассказ: – Брэд был очень честным, надежным человеком и хотел, чтобы все окружающие играли по тем же правилам. – Она слабо улыбается. – Помните Джимми Стюарта? В фильме «Мистер Смит едет в Вашингтон»?[6] Киваю:
– Конечно.
Слышу, как отъезжает камера. Уолт решил, что она уже не будет плакать.
– Вот на него-то он и был похож, – продолжает Мэлани. – Такой же принципиальный и преданный. Хотите посмотреть фотографию Брэда? Или нашу совместную?
Мой внутренний репортеришка пускает слюну. У нас уже есть фотография, которую мы показывали в эфире после его пропажи, но если мне удастся заполучить еще, то я только выиграю очки для телеканала. А если это будет их общее фото, то тем более. Таковы стервятники.
– Конечно, – вполне искренне отвечаю я. – Какую хотите.
Она выбирает черно-белое фото в рамке из на стоящего травленого серебра. Снимок, очевидно, сделан в день свадьбы. Оригинальное портретное изображение нарочно размыто. Кажется, будто внезапный порыв ветра застал молодоженов врасплох, и вот Мэлани с трудом удерживает вырывающийся подол легкого платья – не исключено, что от Веры Вонг, – идя под руку с Брэдом, облаченным в элегантный итальянский костюм.
– Это как раз та, которую мы отправляли в газету, – объясняет Мэлани, протягивая мне фото. – Вместе с объявлением о свадьбе.
Вглядываюсь в фотокарточку. Брэд даже выглядит как Джимми Стюарт – такой же долговязый и немного неуклюжий. Он влюбленно смотрит на Мэлани, а ее взгляд устремлен в объектив фотокамеры. Вид этой пары, светящейся счастьем, только добавляет трагичности всему происходящему, если это вообще возможно.
– Подержите фотографию вот так, прямо, мадам, если вам не трудно. – Камера Уолта съезжает вниз и, запечатлев снимок, возвращается обратно к лицу Мэлани. Ее взгляд остановился на фотографии.
– Итак? – Ободряюще смотрю я на нее. Нельзя дать ей отвлечься и уйти в сторону. Еще двадцать минут здесь, и прошляпим дедлайн. – Он работал в «Азтратехе»?
– Да. И ему там очень нравилось. – Мэлани ставит фоторамку на стеклянный край столика, но та с грохотом падает, заставив ее вздрогнуть. – Он работал в главном управлении с тех пор, как мы переехали в восточную часть страны несколько лет назад. Здесь жили мои родители. Вообще-то они нам и оставили этот дом…
Ага. Не их дом.
– …и тогда основание «Азтратеха» стало для нас настоящей удачей. Поначалу, когда фирма только вставала на ноги, ему даже не всегда платили…
Еще одно «ага». Денежные трудности.
– Непосредственно фармацевтическими исследованиями он не занимался, только расчетами. Бюджетное прогнозирование, что-то в этом роде. Ему всегда нравились числа… Он ведь был в Уортоне лучшим студентом из выпуска,[7] вы знали?
И