жутко весело во дворе, как на Руси,
Хоть иконы выноси!
Прилетала тут сова, приседала не дрова,
Как цесарочка, прихорашивалась,
Да в товарочки мне напрашивалась.
Иконостас
Зря юродствуешь, Козлевич и плюёшь в иконостас:
Упекут в единый час в те места, где Макаревич…
Тьфу, Макар телят не пас!
Иллюзия
В ступор впал, в конфузию! Издаю звериный рык.
Это не иллюзия, это мой заштатный лик.
Илья
1
Рубит бешено Илья середину и края,
Рубит, выпучив глаза. Где удар там полоса,
Словно петля тесная, синяя железная,
Да молонья жаркая по железу шаркает.
Полосы срастаются и переплетаются.
2
Ведь Илья-то изначал академьев не кончал.
Не в хоромах на подушках – в дымокуренной избушке
Обезноженный лежал на печи у стариков
Тридцать с хвостиком годков.
Вот откуда в его речи громыхает просторечье.
Имярек
– Без души страдать не будешь, имя-отчество забудешь,
И в остатний малый век будешь ты не человек,
А безликий имярек!
Инквизиция
Меняю традицию: жгу инквизицию на пышных кострах…
Вот тут-то и папы почуяли страх…
Интуиция
В дружбе с интуицией пошёл бы я в полицию:
– Ну что, менты в моменте, нужны интеллигенты?
Ирий
Род укрепил Ирийский тыл и Навь от Яви отделил.
Закон вселенский утвердился:
На Небе – Правь, Явь – на Земле, а Навь – в огнище и в золе,
Глубоко где-то под Землёй… Не дай, Господь, туда ногой!
Ирод
Молчун я, воин и вития, мучитель, мученик и тать,
Антихрист, Ирод и Мессия, я – громыхающая рать!
И в пест, и в крест, и в бога мать!
Я – разноликая Россия, по тракту хлынувшая вспять
Лихое счастие искать…
Искать
А дурак, прикрывшись веткой, налегке ведёт разведку,
Оползает вкругаля замок тот разведки для.
Что-то где-то примечает, про себя всё отмечает,
Ищет в крепости изъян…
Исключение
Исключение из течения словоблудья, суеты. Это я? А, может, ты?
Искра
Прочертил метеор небо низкое,
Словно дьявол перстом, быстрой искрою.
Искус
Был болен прокуратор Иудеи, больна толпа, больны халдеи
И лиходеи – фарисеи… Был всеобъемлющим искус,
Креста, карающего груз… Но Богом не был Иисус
Для Моисеевой когорты!
Испокон
Наш край суровый испокон не ведал рабства и племён
Чужих не притеснял, не мучил в резервациях,
Как избранные нации…
Не в силе Бог, а в правде Бог – таков наш жизненный итог!
Истово
Потянулся Муромец, помолился истово
На церквушку старую и слова нехитрые ласково сказал:
«Здравствуй, солнышко, здравствуй,