вредителями, и издал указ, в котором наказывал им в шестидневный срок покинуть поля, сады и деревья. В случае неповиновения насекомые должны были предстать перед судом города Вифлисбурга (совр. Аванш).
Из хроники следует, что насекомые не испугались указа. На судебных заседаниях интересы насекомых представлял адвокат Жан Перродэ из Фрибурга. Он не был таким же изобретательным, как Шасене, поэтому суд завершился достаточно быстро и не в пользу обвиняемых. Судья счел преступления доказанными, а вину очевидной. В качестве наказания насекомые были преданы анафеме, и им было запрещено впредь появляться на полях. Впрочем, анафема не была самым жестоким наказанием, применявшимся к животным. По итогам множества средневековых судебных разбирательств и судов Нового времени животных нередко пытали, отправляли в тюрьмы, вешали, душили, сжигали и закапывали заживо.
Так, за убийство ребенка в 1456 г. в городке Оппенхайм и в 1557 г. в коммуне Сен-Кантен на смертную казнь были осуждены свиньи – их похоронили заживо. В 1314 г. бык, принадлежавший фермеру в селении Муази, на дороге напал на мужчину. Мужчина погиб от ранений, а животное было поймано и посажено в тюрьму, после чего состоялся суд, на котором быка приговорили к повешению. В 1474 г. в Базеле на смерть за необычное преступление был осужден петух – он якобы снес яйцо. Это преступление было приравнено к колдовству, и птицу сожгли заживо. Американский историк Э. Эванс приводит больше сотни таких случаев за XVI–XVII вв. Основанием для таких действий, вероятно, было убеждение в универсальности закона – так называемого lex talionis, закона равного возмездия. Удивительным образом он распространялся даже на неодушевленные предметы.
В Древней Греции, например, существовала специальная категория разбирательств – суды над вещами. Так, согласно Драконовым законам в Древней Греции оружие и любые предметы, задействованные в убийстве, должны были быть публично осуждены и выброшены за пределы Афин. Из Античности известен случай осуждения статуи атлета Никона с Тасоса. Подвергшись нападению завистников спортсмена, статуя была свергнута с пьедестала, но, падая, обрушилась на одного из нападавших. В результате статуя была представлена перед трибуналом и осуждена на утопление в море.
Любопытна в этом отношении и знаменитая расправа над угличским колоколом. С помощью этого колокола в 1591 г. жители города были оповещены о гибели царевича Дмитрия. Угличане расправились с предполагаемыми убийцами наследника престола, а царь Борис Годунов решил наказать их за самосуд. Наказали не только людей, но и колокол: его сбросили со Спасской колокольни, вырвали ему язык, отрубили ухо, принародно на площади он был избит плетьми, а после – отправлен в сибирскую ссылку. В Тобольске воевода, князь Лобанов-Ростовский, велел запереть колокол в приказной избе и сделать на нем надпись «первоссыльный неодушевленный с Углича». Об этом свидетельствуют «Сибирские летописи» и «Статейный список сибирских воевод».
Однако