жизни пора забыть. Учись жить в условиях, когда ничего «своего» у тебя нет. Все можно в любой момент потерять. А не отберут у тебя только то, что ты спрячешь, или за что ты готова драться. В мире зверей действует закон джунглей. Значит, надо стать таким же зверенышем. Хитрым, коварным, жестоким… Не можешь быть сильнее – стань ловчее и изворотливей. В конце концов, отец учил ее не реветь, когда больно; не сдаваться, когда сложно; не отступать перед трудностями, а терпеть, стиснув зубы, терпеть и идти дальше, до конца, до финиша… Царапаться до последнего. Прокладывать себе дорогу локтями. Не показывать никому своей слабости. Только так можно победить. И она хорошо запомнила его тренировки…
Той ночью, дождавшись, когда все заснут, они тихонько подобралась к самой старшей из девочек в их палате – той, что чаще всего верховодила нападками на «гордячку». Прихватив с собой ту самую отвертку (она взяла ее на память о гараже, и никто на нее не позарился, даже когда у нее украли все ее вещи). Вокруг было тихо. Никто не ворочался во сне, не бубнил что-то спросонья, не раздавались в коридоре шаги «ночного дежурного». Никто не должен был ей помешать. И Ольга решилась…
Обидчица мирно спала. Всунув ей отвертку в ухо и зажав рот, Ольга прошелестела свистящим пугающим шепотом:
– Тихо! Дернешься – прикончу! Поняла??? Слушай меня и не шуми, а то хуже будет… Значит, так… Еще раз меня тронешь, еще раз возьмешь мои вещи – я тебя грохну по-тихому ночью во сне. Воткну отвертку в горло или придушу, пока спать будешь. И плевать, что потом будет! Я психическая, мне терять нечего. В дурку поеду, если что, хуже, чем тут – все равно уже не будет. А ты сдохнешь! Поняла? Моргни, если поняла… Вот так. И запомни хорошенько! Еще только раз… И попробуй только пикнуть!
Наутро старшая девочка почему-то попросилась перевести ее в другую палату. А издевательства над новенькой как-то постепенно сошли на нет. Желающих связываться с «психической» находилось все меньше…
Нет, Ольга не стала своей среди детдомовских, не завела себе подруг в палате. Она продолжала оставаться чужой для них – слишком уж отличалась, слишком неправильной была по мнению тех, кто никогда не знал своего дома и родительской ласки. И не желала меняться.
Она так и не встроилась в СИСТЕМУ.
Но теперь ее хотя бы не трогали…
Она любила гулять одна, уходить куда-нибудь подальше – от людей, от машин, от всех… И подолгу смотреть на небо, мечтать о чем-то своем, вспоминать ту, другую жизнь, когда еще был папа…
Поначалу ее ругали за самовольные отлучки, потом перестали – лишь бы возвращалась. За ней уже давно закрепилась репутация «странной», и никому не хотелось с ней связываться…
В 16 лет, шарахаясь по каким-то задворкам и гаражам, Ольга неожиданно для себя набрела на мото-мастерскую Боцмана. Охнула от восхищения и простояла полчаса, пялясь во все глаза на мотоциклы и байкеров, разглядывая знакомые детали, инструменты, колеса, пластик и хром… За всем этим приглядывал здоровенный мужик в косухе поверх тельняшки, отпускающий «морские»