нелепой надежде расположить к себе Глеба опять понёс скороговоркой какую-то ахинею постукивая при этом зубами, пожалуй, уже больше от страха чем от холода.
– Ну, извини, друг любезный, дивана у нас нет! Да и озяб ты я как погляжу изрядно. Поэтому давай ка минут десять погрейся сидя, сам знаешь как… – с изуверски садистской улыбкой Консул вынес приговор.
Кот сразу всё понял, но опять же рефлекторно не удержавшись, задал на свою беду уточняющий вопрос и как по волшебству десять превратились в пятнадцать минут стояния в «позе суслика» – полуприсядь с вытянутыми вперёд руками. Киска судорожно переключал каналы, при этом на мерцающем рябью экране ничего не менялось, а он истерично комментировал якобы увиденное в ящике. Всё это сопровождал неестественный гомерический хохот с саркастическими шуточками сидящих вокруг двадцати возбуждённых оголтелых нарков и алконавтов. Особенно старался, надрывая гланды Зёма переходя в исступлении на фальцет и сгибаясь, хватаясь за живот напрочь забыв о своём геморрое и ночной писанине, вероятно предвкушая скорое наступление своей очереди исполнять грызуна. Борода ржал со всеми, подливая масла плоским второсортным юморком и гадкими репликами внимательно изучая при этом реакцию на происходящее и поведение каждого из присутствующих.
Кот, несмотря на жёсткий «колботряс»181 происходивший во всех его конечностях и переходящий к туловищу и голове с честью выдержал это испытание и заслужил одобрительную оценку товарищей по несчастью. Даже Доктору, в процессе действа в какой-то момент захотелось его поддержать и подбодрить. Но, в общем и целом, увиденное абсолютно безумное сюрреалистичное зрелище произвело на него удручающее впечатление. Долго ворочаясь после отбоя на шконаре не в силах уснуть, он размышлял об этом.
«Как не допустить подобного по отношению к себе?! Что делать, как защищаться когда начнётся?! На кого из местных можно рассчитывать?! Какая тварь надоумила паханов обратиться к этим деятелям?! Как выбраться отсюда?! Скоро зима и хрен тогда куда уйдёшь!!!» – и ещё миллион подобных вопросов мучил его, не давая сомкнуть глаз. Не находя ответов дурные мысли носились в его голове по кругу трансформируясь, повторяясь, переплетаясь. Это ночное безумие повторялось и в следующую и в последующие ночи. Однажды ночью Доктор, истерзанный бессонницей, вышел до ветра по малой нужде и застал там обессилившего испугавшегося Кота. Тот опустил на пол двадцати четырёхкилограммовую гирю, которую должен был в качестве несения последствий держать всю ночь на хребте до подъёма стоя при этом над ведром с мочой. Каждый заметивший это недопустимое своеволие182 должен был обязательно донести руководству, дабы самому не повторить его участь. И в ответ на молчаливую мольбу о пощаде, выражавшуюся в затравленном взгляде бедного Котёнка, Доктор просто ему сказал, обратившись по имени:
– Не бойся, я ничего не видел! – и сочувственно похлопал его по плечу.
Эту неделю любимым пациентом Великого Магистра был Кот.
Глава