друг друга шутками. Но на душе один чёрт, было гнусно. Жидкий лес был изрытвлен воронками от снарядов. Солдаты продвигались, осторожно щупая почву ногами, стараясь не оставить в грязи сапоги. Порой какой-нибудь падал, в полголоса матерно костерил судьбу.
В первом с правого фланга батальоне майора Воронова, второй по счёту чавкала по мутным лывам рота Магомеда Танкаева. После, тихо пролетевшей команды «изготовься!», стрелки поставили оружие на боевой взвод; шли, цапая приставленными штыками чёрный кустарник и бронзовые стволы сосен. Мимо вдоль колонны, впереды, проскакали верхами, на рысях четверо офицеров штаба; они, сдерживая голоса, разговаривали. Магомед, прислушиваясь к общему движению роты, невольно выхватил обрывок их опасений:
– Гадство…Гадство! Всего четыре плота…О чём думает Березин? Чертовски мало для переброски трёх батальонов! Целых лодок нашли только пять…Две без вёсел…
– Вечно у нас всё через ж…
Крепкий баритон на минуту умолк и стремительно отдаляясь, зазвучал тише: – Лишь бы немец прожекторами не высветил прежде времени…Тогда нам всем…ец, твою мать…
Голоса внезапно, как и появились, смолкли, и капитан слышал лишь тяжёлый, железистый ход колонны, влажный несмолкаемый хлюп собственных шагов да трельчатый звон в ушах.
За спиной, кто-то из первого взвода, засипел прерывистым шёпотом:
– Эй, земеля!
– Ну?
– Живой ишо? Прёшь?
– Ну!..
– Эх,ё-моё…Зараза…Темно-то как…
Минуту голоса за спиной Магомеда молчали. Люди шли едва видимые друг другу, и неожиданно до слуха Танкаева долетел. Тот же сипящий, застуженный голос.
– Пойдём рядом! Ближе держись…не так страшно…
– Айда.
– Сумин! Разговоры в строю! – прикрикнул взводный Стожаров. Приглушённые голоса стрелков осеклись.
…Снова шли молча, переставляя по влажной земле набухшие сапоги. Пятнистый усатый месяц вдруг выплеснулся из-за пенного гребня тучи, покрасовался минуту, блестя бледным золотом чешуи, нырнул. Как хариус, в текучие волны дымчатой мглы и, выплыв на чистое приволье, потёк вниз призрачный свет; фосфорически проявились мокрые, словно стеклянные иглы сосен, – казалось, крепче при свете запахла мартовская хвоя, студёней дохнула вязкая, что пластилин, подтаявшая земля.
* * *
Весь путь до реки Магомед не мог освободиться от тлеющего жара в груди. Нет, это был не страх, что-то иное…но причину сего нервного зуда. Он хорошо знал.
Всё умел, ко всему был готов капитан Танкаев. Не раз он поднимал в атаку своих ребят, не раз его настигали колючие пульсирующие очереди вражеского свинца, от которого спасали: природная ловкость, волчье чутьё и сокровенная молитва. Но вот беда…Так уж случилось, – плавать он не умел. Исстари известно: три сокровища есть у Дагестана: горы, море и всё остальное. В безбрежные воды великого Каспия, как в зеркало, смотрится Дагестан.
Древние легенды вещают: что на месте моря некогда была унылая голая пустыня. Потом ей вдруг открылось