букет в толпу, и кто-то поймал его и восхищённо заахал.
– Какой чудесный, – послышалось в магазине, и люди захлопали тому, кто забрал цветы.
– Отдай! Мой букет, верни!
– Уже не твой.
– Сволочь!
– Как ты меня назвала?
– Получи!
Женщина в пышном уборе помогла мне подняться, наполнила пенистый бокал и чокнулась с горбатым стариком.
– За вас, – сказала она.
– Кто ты? Гость? – растерялся Костя, с неуверенностью ощупывая мою ладонь. – В списке ты не числишься, у меня нет карандаша или ручки, чтобы записать тебя. Если хочешь, то можешь оставаться, но не бей статуэтки. Их бьют просто так, от веселья. Если бы я только словил мерзавцев и заставил их чинить мебель!
– Они плохие гости.
– Кошмарные. До чёртиков, – согласился Костя.
– Зачем ты их пускаешь?
– Не одному же за кассой стоять и мух считать. Лучше уж я ручки пожму.
– Ты не слышал крик? – спросил я после короткой заминки.
– Кричали гости. Они кричат и поют громко, но ты привыкнешь, привыкнешь, как я. Слышал с улицы? Так тем более. Мы одни открыты в городе. Все к нам идут, как будто не работают телевизоры и компьютеры. Точно, не работают.
Костя виновато спохватился, поправил костюм, переливающийся искорками, и, взяв микрофон, заорал, чтобы гости обратили внимание:
– Я покажу вам кое-что особенное, но только если вы замолкните! Помолчите минуточку, пока я копаюсь в подсобке. Эй, девчонка в бежевых шортах! Да, да, ты!.. Хватит напиваться, ты не свинья. Твой мужик и то не шатается.
Гости дико загоготали и, точно протрезвев, оставили бокалы. У кого-то лопнул стакан. Он порезал руку, кровь потекла на засохшие листья, которые давным-давно не убирали. Я присел на диванчик за прелестным жасмином.
– Она единственная в своём роде. Я всё вам покажу, кошмарики, не скучайте!
Костя подозвал курносого мужичка с толстым пузом, свисающим через ремень. Они вместе нырнули в подсобку. Ко мне присоединилась женщина в пышном уборе и, откинув блестящие коричневые волосы за спину, сказала надменно и прохладно:
– Не наш. Зря он пустил вас в магазин.
– Вы против? Мне уйти?
– Не стоит.
– Почему?
– Для чего уходить, когда вы только-только зашли? – спросила женщина и сверкнула хитрыми узкими глазками. – Но моё мнение ничего не значит. Тем более, владелец приготовил сюрприз, и будет невежливо уйти, так и не посмотрев на него.
– Я останусь.
– Как хотите.
Женщина кивнула старику, и его лицо, некогда тощее, сухое и желтоватое, исказила маска весёлой злобы. Наклонившись к уху мальчика, которому поручили держать тарелку с закусками, он прошептал взволнованно какое-то слово. Мальчик заметно оживился. Он задержал на мне колючий взгляд, пока старик не доел бутерброды с красной рыбой и жиром измазал шёлковый галстук.
– Пф. – Обдувал себя глянцевой визиткой парень, бегающий от столика к столику