с ней здесь жил, а с двенадцати лет у матери, один на хозяйстве.
Моня тряхнул пачку «Явы», ловко поймал губами выскочившую сигарету, щелкнул зажигалкой и затянулся. Алик недовольно поморщился.
– Ты бы хоть в окно дымил. Всю квартиру провонял.
– Вы что, сговорились, меня воспитывать? Мать гундит, Светка сегодня наехала, тебе тоже все не так… – возмутился Моня, нехотя встал и открыл настежь окно.
– Вот-вот. Может, хоть Света тебя к порядку приучит?
– Не возражаю, – осклабился Сергей. – Я сегодня, и правда, будто мамкин приезд пережил.
– И что? – улыбнулся Алик. – Как ощущения?
– Не, ну тут совсем другое. Матушку я побздехиваю, потому нервничаю. А со Светкой кайфово. И чисто, и пожрать, и все остальное… Кайф!
– Ну что ж ты такой приземленный? Пожрать, все остальное… А романтика?
– Романтика? – хитро прищурился Моня. – Стихи были? Были. Песни я ей пел. Опять же – конденсаторы обсуждали. Романтика налицо. Короче, мозг не выноси. Я сам в непонятках.
– Чего так?
– Как чего? Ну вроде все, как надо – но малёхо не по себе. Что-то я не готов пока на поводок.
– Так и не торопись. Тебя же не ведут, как телка на убой. Живи и кайфуй. Гедонизм, одним словом.
– Ге-до-низм, – повторил Моня по слогам. – Что за хрень?
– Это когда удовольствие является высшим благом и смыслом жизни, единственной терминальной ценностью, – процитировал Алик определение из учебника, назидательно поняв вверх указательный палец.
– Откуда ты такие словечки выкапываешь?
– Из книг, Серый, из книг. В мире, кроме справочников по радиотехнике, есть еще и другие книги.
– Вот когда тебя напечатают, обязательно прочту, – засмеялся Моня. – Гедонизм, говоришь? Тогда, может, по стаканчику – для полного гедонизма? Со вчера пузырь остался.
Алик скривился и резко отмахнулся ладонью.
– Мне еще в общагу переться.
– Кто тебя сейчас туда пустит? Ночь на дворе.
Алик посмотрел в окно, где на город наползали ранние осенние сумерки. Наверняка комендантша уже дома. Возвращение в родные пенаты откладывалось до завтра.
– Хорошо, тащи свое пойло.
Пока Моня метнулся из кухни, Алик прошел в комнату, где стоял диван, и с удивлением обнаружил свою одежду уже выглаженной и развешанной на стуле. «Какая хозяйственная эта Светка», – невольно восхитился он.
– Але, гараж! – раздался со стороны кухни голос Монина. – Все готово!
Алик вернулся и устроился на своем прежнем месте. На столе появилась пузатая бутылка темного стекла и два стакана, до половины наполненные темно-бордовой жидкостью. И больше ничего на нем не было, кроме кучи радиодеталей и полуразобранного двухкассетника.
– На хрена ты все котлеты сожрал, если бухать собирался? – проворчал Алик. – Чем закусывать?
Моня суетливо зашарил по шкафам и через минуту откопал шоколадку в яркой обертке, в два приема содрал её и разломал плитку на мелкие,