движение. Что-то мелькнуло, не задев ни одного листа, ни единой веточки. Мужчина бросился на землю, одновременно выхватывая из кармана револьвер. Он укрылся за поваленным бурей деревом и стал напряженно искать глазами двуногого лешего, который, похоже, собирался взять его на мушку.
К счастью, тревога оказалось ложной. Приглядевшись, Эристов заметил довольно крупную лесную птицу неприметной расцветки, стремительно перелетающую с дерева на дерево. Но тренировка теперь была весьма кстати на случай столкновения с настоящим противником. Поднимаясь с земли и отряхиваясь, полицейский чувствовал, как налились бодростью мышцы, обострились рефлексы.
Примерно через полверсты путник наткнулся на маленькие ржавые рельсы узкоколейки, выглядывающие из пушистого мха и временами теряющиеся в высоком кустарнике или уходящие в коричневую торфяную воду. Этой дорогой явно давно не пользовались. Пока Эристов осматривал путь, через него дважды перелетели непуганые глухари.
Некоторое время сыщик шагал по узкоколейке, которая петляла между стволов деревьев. По пути мужчине попался остов брошенного паровоза. Он был похож на закопченный самовар. Впрочем, гораздо больше этот отслуживший свой век паровозик напоминал скелет крупного зверя (размером он был с бегемота) с пустыми глазницами фар. Сквозь дыры в котле, как сквозь оголившиеся ребра, проросли березки.
Нет, не это он искал. Мужчина сошел с узкоколейки и вновь углубился в лес. Заблудиться он не боялся, так как имел карту местности. По левую его руку – невидимые отсюда – должны были тянуться болота. По правую же, верстах в пяти должна была проходить главная железнодорожная магистраль. Если верить карте, он шел теперь почти параллельно ей. А значит, рано или поздно должен был пересечь секретную дорогу, проложенную злоумышленниками к большой «чугунке». Если она, конечно, существовала. А в этом Эристов почти не сомневался.
И его расчет оказался верным. Через некоторое время сыщик вышел на просеку, по которой была проложена железнодорожная колея «нормальной» ширины. Похоже, тянули эту ветку (а точнее, «перешивали» имеющуюся узкоколейку на широкополоску) совсем недавно. На рельсах было немного ржавчины, а срезы древесных стволов еще не успели потемнеть. И работать тут должна была целая артель. А чтобы сохранить все втайне от местного населения, распускались страшные слухи. Такой метод действует безотказно и наверняка позволял организаторам диверсии не отвлекать людей от дела для охраны прилегающей территории.
Но одно дело деревенские жители, и совсем другое – железнодорожники. Их-то не так-то просто ввести в заблуждение. На перегоне пути, где случилась катастрофа, работает несколько путевых обходчиков. Скорее всего, среди них у террористов имелся сообщник.
Арнольд Михайлов всегда знал, что его враги – это очень умные, изворотливые и потому чрезвычайно опасные люди. Имея с ними дело, никогда нельзя было позволить себе опасного чувства успокоения, тем более превосходства над противником.
Обнаружив