хоть немного, за дружбу то?
– Хах, нафиг ты только бутылку с собой таскаешь. Не знаю даже Илюх, а посылка?
– Ой, да хорош тебе Мишань. Всё нормально будет.
– Эх, а и пофиг! А чего хоть там у тебя?
– Сам не догадываешься? Нюхобойка, чего ж еще. Она ж у нас самая популярная, а старого спирта щас почти ж не найдешь… – говорил Системник, встав из-за стола и взяв с кухни какие-то бокалы. – Всё сразу все и выжрали, пока халява. А так у нас что Нюхобойка, да и Чир, а вот Гипес редкий, за него уже потеть надо. Шампанское, вино, или водку, на край, искать лень, и покупать втридорога. Да, а нафига, в принципе. Цени что имеешь, и не дожидайся, когда будут иметь тебя, как говориться.
Системник уселся за стол, разлил поровну каждому Мухобойку.
– Ой блин, забыл, щас, щас будет всё… – Илюха вновь зарылся в рюкзаке, и теперь он достал уже небольшую круглую буханку нашего хлеба. – Вот чего. Из столовой нашей сегодня прихватил одну. Подзакусим чуть.
Системник поломал буханку на несколько частей, и разделил поровну, положив каждому на край стола кусочки темного хлеба. Системник взял бокал, с налитой в него горячительной жидкостью, примерно меньше половины от самого объёма бокала. Я сделал то же самое.
– Ну чё, за дружбу! – сказал я, поглядев на Илюху.
– За дружбу! – повторил он.
Мы запрокинули бокалы и выцедили до дна содержимое. Немного густая Нюхобойка, напомнив кисель, проскользнула едким теплом внутри меня. Мы поставили бокалы обратно на стол, Системник уже налил вторую партию, уже пол бокала. Я потупил взгляд на огне свечей и ненадолго ушёл в себя. Я почувствовал, как плечи размякли, шея расслабилась.
– Ох, нормально пошло. Давай по второй. За… За… Давай ты опять тост!
– За мир и людей в нём!
Мы стукнули бокалами и вновь залили за ворот. Теперь голова потяжелела, глаза начали немного бегать. Ноги стали ватными.
Системник съел кусочек хлеба, и я не отставал. Хлеб был очень тёмным и жестким. Делали его просто: находили всевозможные хлебные сухари, печенья, в общем, всё мучное. Дробили почти в пыль, смешивали всё с водой, порой с дрожжами, формировали и выпекали. Вкус получался специфичным, и всегда разным. Сейчас он был горьковатым и с малой долькой сладости. Я медленно жевал, а Системник облокотился на руку и заговорил:
– Это ты за мир, говоришь… Да, нормально… а вот этать, люди то, разные… Ой, ненавижу прямо их… Кхам… Терпеть прям не хочу. Ну да.
– Не, ну а ты это… Как… ага, во. – мой язык начал заплетаться не по своей воле.
– Да ты нет. Не утру… утра… жди…й… себя – Системник показал мне рукой жест «стоп» и разлил остатки Нюхобойки вровень по стаканам, почти до краёв. – Всё будет хорошо. Вот. За успех!
– За успех! И за подонков.
– За каво… Ты чей тать…
– Ой… Д хватить тебе… Успокойся, давай вон.
Мы чокнулись бокалами и выпили всё. Тело зашатало, руки потянулись к земле, голова шумит, глаза бегают. Мысли напрочь отсутствовали. Всё тело