шеф каким-то заискивающим тоном предложил ей покинуть редакцию. Некоторое время удручённая девушка была безработной, пока не нашла себе место в городском музее. Обо всём этом Глеб узнал от неё самой и сильно переживал за сестру.
Всю ночь молодые люди не смыкали глаз, а, едва дождавшись рассвета, тронулись в путь. Поскольку старенькая «Тойота», принадлежавшая Глебу, была в ремонте, Адель предложила ему свой новенький «Мерседес». От небольшого провинциального городка с населением 100 тысяч человек их разделяло около 200 километров. Через пять часов они уже были на месте. Родной город встретил Глеба и его друзей ненастной погодой, небо заволокло рваными тучами, дождь всё время лил как из ведра, под незатихавшим ветром со скрипом прогибались деревья.
Около знакомой старой пятиэтажки уже толкались зеваки, сбившись в кучки, они громко переговаривались и глазели по сторонам. Некоторые люди, хорошо знавшие Ларису, навзрыд плакали, приговаривая: «Господи, какая красавица и совсем молоденькая!», «Бедняжка, и замужем-то не успела побывать!» «А говорят, она с кем-то гуляла!» – доносились до Глеба обрывки фраз. Многие Глеба хорошо знали, а потому поспешно и неловко расступались перед ним. Он не представлял, как встретится с матерью, но больше всего его ужасала мысль увидеть мёртвое лицо сестры.
Он был бледен, как полотно, его то и дело била дрожь, душили спазмы. Поднимаясь по заплёванной и вонючей лестнице, он несколько раз, как пьяный, спотыкался, и если б не заботливая поддержка друзей, наверное, бы упал. Едва открыли дверь квартиры, как в нос резко ударил терпкий запах смерти и цветов. Кругом была теснота и духота, толкались люди, каждый старался пробраться поближе к гробу, выставленному в большой комнате.
Глеб первым делом бросился к матери. Постаревшая и осунувшаяся, с набрякшими от слёз глазами, она показалась ему маленькой и беззащитной. Мать припала к груди сына, сухонькие острые плечи её тряслись от рыданий.
– За что, Глебушка, убили нашу девочку!
– Мам, я тебе деньги привёз, – выдавил он из себя первое, что пришло в голову, в голосе у него прозвучали какие-то виноватые нотки. Глеба и впрямь не покидало чувство вины, что он как старший брат не уберёг Ларису.
– Мы её в свадебном платье положили! – тоже как бы в чём-то оправдываясь, виновато проговорила сквозь слёзы мать. Опустив голову, Глеб медленно направился к гробу, чувствуя на себе любопытные взгляды окружающих.
Странно, но Лариса лежала в гробу как живая, печать смерти ещё не тронула её молодое красивое лицо.
– Как будто спит, наша голубушка! – услышал он за своей спиной чей-то свистящий шёпот. Он обернулся и увидел свою родную тётку Настасью. Она была старше матери на целых десять лет, но в свои 68 оставалась весьма моложавой. Детей у тети Насти никогда не было. Она была широка в плечах и почти играючи сдвигала брёвна у себя во дворе. На её бесформенном лице, как у девушки, постоянно