отчётливо произнесла на турецком:
– Я могу помочь. Я знаю как!
Красивые глаза смотрели на неё с удивлением сквозь прореху в грязной истлевшей ткани.
– Снимите это, – указав на тряпку на его голове, скомандовала она.
Вторая волна подступающего кашля заставила мужчину повиноваться. Позволив Мари освободить от ветоши хотя бы нижнюю часть лица, он вновь погрузился в терзающий грудной кашель, напоминающий безудержный лай.
Мари не заметила возвращения Арифа, но она почувствовала его присутствие спиной.
Ни слова не говоря, он протянул ей кружку с водой.
Наспех его поблагодарив, Мари прибавила:
– Попросите его попытаться сделать глоток. Пусть попробует дышать ровнее… Насколько это возможно.
Ариф кивнул и перевёл мужчине просьбу Мари.
Распахнутые глаза из прорези с нескрываемым живым интересом неотрывно наблюдали за действиями женщины.
Вытащив из-за пазухи белоснежный льняной платок – он был неотъемлемой частью женского гардероба в подобном климате, – Мари щедро смочила его водой. Приложив кусочек материи к губам страдающего, она медленно произнесла:
– Пейте…
Когда губы мужчины крепко сжались и дыхание чуть успокоилось, он начал понемногу высасывать из ткани живительную влагу.
– Вот и хорошо… Молодец… Правильно… – кивала, подбадривая и успокаивая его, Мари. – Пейте, пейте…
После пяти глотков незнакомец устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.
Мари отёрла ему губы и, поднявшись с колен, встретилась с тяжело-задумчивым взглядом Арифа.
– Нам пора, – произнёс он и стремительно вышел из лавки торговца.
Только когда колокольчик звякнул, а двери захлопнулись, Мари перевела удивлённый, непонимающий взгляд на Мурад-бея.
– К котлу ума нужен ещё черпак счастья, – только и произнёс старик.
Но Мари, не поняв его слов, поклонилась и вышла вслед за Арифом, звякнув на прощание колокольчиком входной двери.
Глава 3
Абдул-Меджид, тридцать первый султан Османской империи, старший сын Махмуда Второго, сидел напротив Арифа-паши за массивным письменным столом из тёмно-красного дерева. В молчаливом раздумье он поднялся на ноги и неспешно подошёл к распахнутому окну.
Солнце ярко светило в разноцветные стёкла окон кабинета, отчего на смуглом красивом лице султана играли цветные лучи.
Вдоль ближайшей стены от самого окна располагались ряды книжных шкафов с разными редкими книгами от древних писаний до греческой и латынской классики, увесистые тома по философии и научной литературе, а также разнообразная подборка иноземных писателей и поэтов. Медж всегда питал большое уважение к своей стране, но, путешествуя, он научился также ценить и уважать культуру всех великих цивилизаций. Если бы только и его подданные имели столь же широкие взгляды…
Абдул-Меджид