Но, но… наверное, ее увлекло тоже и соревнование с подружками.
Сейчас-то Мила, вспоминая то время, говорила себе, что молодость – синоним глупости, но почему именно она, избежавшая маленьких «ожогов», обожглась так, что чуть не сгорела? И постепенно Мила стала замечать, что первый Муж и вовсе не умен, и равнодушен к детям, и равнодушен к ней. А Милу по-прежнему тянуло к нему, ее энергии хватало и на дневную деятельность и на ночную работу.
И, сначала ночью, Мила стала замечать, что гиперсексуальность юношества у Мужа совсем не гипер, а затем, постепенно, началось удаление от Мужа и днем, хотя учились они в одном институте и даже в одной группе.
Миле стало не хватать ночей. Распробовав, она полюбила их. Полюбила эту сладострастную работу. Полюбила мужское тело. Полюбила и свое. Ей нравилось, как она его использует, даря удовольствие мужчине и наслаждаясь этим сама.
А Муж перестал быть горячим ночью, прошли и его дневные порывы. Тело же Милы, полюбив это, стало спонтанно требовать этого и днем. И если в первые пару лет замужества Муж легко отзывался на эти порывы Милы (и становилось непонятным, кто кому отдавался, он ей или она ему), то через некоторое время, Муж стал манкировать своей наипервейшей, как тогда думала Мила, обязанностью.
Муж стал отдаляться от нее не только в этом. Он как-то начал сторониться ее, больше проводя время с друзьями, среди которых, конечно же, были и девчонки.
Как только Мила осознала это, она тут же сказала себе – стоп, хватит, этот брак изжил себя. И она спокойно, со своей обычной серьезностью и деловитостью, энергично начала развод.
Муж воспринял это спокойно, даже не попытавшись задать обычные в таких случаях вопросы. Наверное, у него это тоже был единственный случай в жизни, когда он не стал выжимать выгоду с первого ее слова о разводе.
Просчитав, очевидно, в своей ростовщичьей голове, что Мила с тремя детьми уже не представляет ценности, и выгоднее будет просто с ней расстаться, боясь, что его оброненное слово сможет нанести ему материальный ущерб, он все рассматривал только с позиции – а что я буду с этого иметь? Не стараясь выяснить, почему она так решила.
О детях он не то чтобы не вспоминал, а даже намека на то, что они у него есть, что он их отец, не прозвучало. Мила же поначалу думала, что он будет продолжать оставаться отцом ее детям. Но, увидев его не просто равнодушие, а отрицание собственных детей, решила, что и формально не стоит ее первому Мужу оставаться их отцом. И попросила его отказаться от отцовства. Здесь Муж проявил живой интерес. Какая скотина! Какой выжига!
Как странно и как не вовремя поздно у нас начинают открываться глаза. Как, прозревая, мы неожиданно беспомощны. Как мало, как плохо мы знаем человека, даже прожив с ним четыре года. А может это из-за того, что эти четыре года прошли в ослеплении влечением, сладости открывшегося секса? А когда эта четырехлетняя вспышка прошла, началось узнавание друг друга, и это узнавание ничего хорошего не принесло.
Итак, первый Муж, поняв, что Мила