дорожу.
Его источник грустно-одинокий
Не возмутит ничто. Я не дрожу
И не ропщу, сознав закон жестокий,
Что нам велит любовь туда нести,
А здесь твердить всю жизнь: люблю! прости!
XVI
На черном небе рой алмазных звезд.
Дрожит луна в задумчивой печали,
Безмолвный сторож опустевших мест.
Часы на колокольне прозвучали,
И царствует спокойствие окрест.
Давно уже все в доме замолчали.
Я над подушкой, с книгой, в тишине.
В который раз вся жизнь предстала мне?
XVII
Вновь вижу я пустынный сельский дом,
Где шли мои младенческие годы,
Где старый быт и чувством, и умом
Я постигал среди родной природы
При песнях вьюг за ледяным окном.
Я помню детских мыслей переходы.
Там тихо взрос я с Пушкиным в руках,
Предчувствуя тебя в моих мечтах.
XVIII
Я вижу вновь безбрежные леса,
И зыбь реки за мельничной запрудой.
Закинута, легла моя леса,
Но, углублен, я не слежу за удой.
С однообразным шумом колеса
Душа слилась – и просит сердце чуда,
И озаряет юные мечты
Нетленный образ чистой красоты.
XIX
И так всю жизнь меня в ночной дали
Манила ты сияньем идеала.
Когда ж вздымался вихрь и тучи шли,
Я падал ниц, а сердце ждало, ждало.
И над простертым в мраке и пыли
Опять светило вечное вставало.
И, озарен восторгом неземным,
Я воскресал пред призраком родным.
XX
Тебе одной я эту жизнь отдам.
Одна во всех, ты вечное виденье.
Но встретишь ты меня не здесь, а там.
Здесь – тени, призраки… Немая тень я.
Смерть – райский сон. Так будем верить снам!
В желанной смерти блещет возрожденье.
Мне солнцем светит в вихре темных лет
Моя любовь, которой смерти нет.
1907 <Серноводск Самарской губ.>
Послания
Другу
Ю. А. Сидорову
Твой дух парил над вечным Нилом.
Ты – сын Египта, Ур-Нетдор!
Каким непобедимым пылом
Исполнен твой далекий взор!
Жрец желтоликий, темноокий,
С обритой мудро головой,
Ты светоч истины великой,
Не зная сам, зажег собой.
Обломок древний обелиска,
Хранящий сфинксовы черты,
С моей душой так близко, близко
Свободным духом слился ты.
<Люблю тебя за то, что в прошлом
Мечтой свободной ты живешь,
За то, что в крике черни пошлом
Личину Хама узнаешь.>
Люблю твое презренье к черни
И одиночества покой:
И ты, как я, огонь вечерний,
Последний луч зари родной.
Во дни безвременья и скуки
Путь уступая мертвецам,
Вернулись мы, простерши руки
К блеснувшим издали