луна всё рядит в осребренный,
Лунно-матовый призрачный свет.
Хорошо быть прозрачно струистой
И вдыхать смутный сон, тихий бред,
И в глазах отражать так лучисто
Нежно чистый таинственный свет.
Хорошо быть у ног гимназистки, —
Мира нет, горя нет, завтра нет!
Звезды лунные бледны, но близки,
Мир весь в лунные ткани одет.
Бьют сердца так любовно, неровно,
Перебоем друг другу в ответ,
И луна лишь одна хладнокровно
Молча слушает нежный дуэт.
«Я люблю вас, люблю вас навеки,
Не нарушу свой гордый обет».
Тихо катятся лунные реки,
Лунный, струнный звенит менуэт.
«Ах, как жалко, что завтра экзамен,
Надо спать, а уж скоро рассвет».
На востоке зардевшийся пламень
Гасит таинственный свет.
«А какой?» – «Да латынь и словесность». —
Груб и прост прозаичный ответ,
А луна выпивает телесность,
Миг – и вот – тела нет, тела нет!
Вот исчезнет, прольется, растает
В свежесть рос, в дымный пар, в бледный свет.
Сыро стало, и он предлагает
Ей закутаться в английский плэд.
Première communion
Белые юбочки,
Как тучки на ранней заре.
«Милые, голубочки, —
Говорит прихожанке кюре.
– Пленительна дочка ваша.
О, сладкий Иисус!
Она всех девочек краше,
Ваше платье – прелестный вкус».
Небо сине без меры,
Небо сине до слез,
Нимб детской, чистой веры
Вкруг мягких прядей волос.
Сияет лучезарно
Нежность детских личек,
Девочки идут попарно,
Как стая дрессированных птичек.
Смеются, тряся косичками,
Умиленно, ласково, нежно,
Чувствуют себя сестричками
И любят друг друга безбрежно.
Жжет ножки раскаленный камень,
Туфельки легки и тонки,
Веры пламень
Жжет сердце девочки-ребенка.
Бабочки шумным роем
Вылетели рано
И летят попарно и правильным строем,
Как это странно!
Прорван тяжелый кокон,
Бабочки вылетели для жизни короткой,
У девочек каждый нерв и каждый локон
Дрожит, и в руках дрожат четки.
Дрожат от счастья без меры,
Или вы, проходящие люди,
Не знаете о чуде веры,
О свершившемся светлом чуде.
Или вы не знаете, что ныне
Выросли детские души?
Молитесь же светлой святыне,
Грешные души…
Айседора
<поэма>
Сегодня пир, сегодня радость солнца,
Сегодня брызги слез в моей душе.
Один я дома, комната тесна,
Один я дома, но зажгу я свечи,
Все яркие и радостные свечи,
Как набожный еврей свой семисвечник
Молитвенной рукою зажигает,
Чтобы