ребята, нам нужно просто подождать. – рассудительно проговорил Билл. Том едва заметно кивнул и уселся напротив нас.
– А Дэвид сейчас в стране, никто не знает? – спросил Каулитц-старший.
– Зачем тебе Дэйв? – спросила я.
– Просто он один знает, куда обращаться в таких ситуациях.
Билл уткнулся мне в плечо и что-то стал тихо напевать, слава Богу, он больше не скакал по кабинке и не орал песню «Schrei», что в переводе означает «Крик». Сейчас он пел «Wenn nicht mehr geht». Как-то не хотелось слышать о смерти на невероятной высоте в старой кабинке, но выбирать не приходилось.
Том присел рядом с Биллом, тот потянулся к брату, но кабинка чудовищно наклонилась в сторону Каулитца-старшего. Я завизжала так, что, казалось бы, лопнут барабанные перепонки у всех. Том попытался встать, но упал на ржавый пол кабинки. Та все еще оставалась наклоненной, я вцепилась в Билла и уткнулась ему в плечо, чтобы не выпасть из кабинки. Билл встал и на удивление крепко держался на ногах, поднял Тома и посадил на другую маленькую скамеечку. Кабинка все еще держалась наклоненной.
Том достал телефон и трогательно его сжал в руке. Как ни странно, связь на телефоне все еще поддерживалась. Я взяла телефон Тома из его руки и набрала знакомый номер. Это номер моего дедушки, Йоахим. Он руководит спасательной частью Берлина.
– Йоахим? Это Кристен. Да, дела у меня, в общем-то, нормально, но сейчас нам нужна твоя помощь. Нет, нет, на меня не упало дерево, моей жизни практически ничего не угрожает…
Я объяснила дедушке всю ситуацию, он пообещал, что вышлет вертолет. Том ошарашено посмотрел на меня и улыбнулся. Билл растянул губы в радостной улыбке синхронно с Томом. Вдруг кабинка еще больше наклонилась так, что моя сумка вылетела из нее от меня на большой скорости. На этот раз завизжал Билл.
– Кристен! Послушай меня, посмотри на меня… Прежде чем мы все отсюда упадем и разобьемся, я хочу, чтобы ты знала…
Том оставался на удивление спокойным и крепко стоял на ногах, держась за поручень кабинки. Дождь прекратился, и просияло солнце, показывая огромную радугу.
– Что, Билл? – спросила я.
– Кристен, дорогая, я люблю тебя! Я люблю тебя больше жизни, я живу тобой, ты и есть все мое существование! Когда я увидел тебя на концерте, то понял, что не смогу отпустить твою руку и просто так уехать. Я хотел, чтобы ты меня не забыла. Я хотел и хочу быть с тобой… И если мы сегодня умрем…
Том поднял за шиворот упавшего на пол Билла и отряхнул его. Я сидела на скамеечке и ничего не смогла вымолвить. Вдруг послышался гул вертолета, и я увидела Йоахима. Тот радостно улыбался и махнул рукой спасателям, те вытащили нас в вертолет. Медсестра отпаивала побледневшего Билла коньяком, хотя тот отпирался, что он такое не пьет. Том держал брата за руку, я же прижалась к Биллу. Йоахим строго посмотрел на всех нас и неожиданно улыбнулся.
– Ну что, Крис, как ты себя чувствуешь? Нужен ли тебе коньяк? – спросила медсестра.
– Мне бы чего-нибудь успокаивающего, твое алкогольное средство,