изменилось. До самого конца мая на моих уроках четвероклашки, испуганно притихшие в углу, как маленькие совята, круглыми глазами таращились на уже ощутивших на себе начало подросткового периода, а потому чувствовавших себя раскованно и заматерело шестиклассников. Те гоготали над смешными картинками в учебнике и шепотом травили школьные байки прямо во время урока.
Проблема несовпадения возраста и класса всегда сбрасывалась в школе со счетов как нечто несущественное. Из-за этого временами я чувствовала себя сапером на минном поле. В любое время дня и ночи, ровно за минуту до начала занятия в класс могла ворваться запыхавшаяся администратор, за которой стеснительно жался незнакомый мне школьник.
– Вот вам новый ученик на пробное занятие!
Она с гордостью провозглашала имя новичка и тут же стремглав убегала, дабы ни на минуту не оставлять без присмотра стойку администратора, за которой скрывалась святая святых – кассовый аппарат.
Мне оставалось только крикнуть вслед ее стремительно уносящейся вдаль спине:
– Подождите, а как же учебник?
В итоге, пять минут от начала урока я проводила у стола администратора, пока она рылась в глубинах шкафов в поисках нового комплекта. Оставшееся же время урока я, параллельно с текущей рутиной по проверке домашнего задания и объяснения новых слов, лихорадочно вспоминала имя этого новенького и пыталась сообразить, как мне привлечь его к нашему уже налаженному образовательному процессу.
Самое смешное, что это могло случиться с каждым учеником, который умудрился по какой-то причине пропустить занятие в своей группе. По негласному для родителей, но железобетонному правилу школы как эффективной коммерческой организации, деньги, заплаченные родителями за месяц, полгода, а то и весь курс обучения, никогда им не возвращались. При болезни, отъезде, невозможности посещать уроки по любой другой причине, добиться хотя бы переноса уплаченной суммы на следующий месяц было не проще, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко. Само слово «перерасчёт» здесь было предано анафеме. Тем же родителям, кто посмел робко заикнуться о том, что деньги были сданы, а ребенок образовательных услуг так и не получил, на уши немедленно набрасывалась кружевная пелеринка из тончайшей лапши о налаженной системе отработки учениками пропущенных занятий, позволяющей школьнику бесплатно посетить ровно столько уроков, сколько он и пропустил.
Убаюканные солидностью самой формулировки «система отработки», родители таяли, даже не подозревая о том, что в действительности скрывалось за громким названием. Ученик приходил в школу в свое свободное время, и его тут же буквально втискивали в любую из групп, в которой на тот момент шли занятия. Естественно, первоклашку никто не стал бы подсаживать к десятиклассникам уровня Upper Intermediate (выше среднего). Но школьники с третьего по восьмой класс все шли вперемешку.
Иногда уровень отрабатывающего повинность ученика был ниже требуемого. Ребенок не понимал, что происходит на уроке,