по подобным вопросам.
Письмо вышло, на взгляд Леонида, неубедительным. Но Ричард купился. То ли бы он не так уж хитёр, то ли жаждал его «чужой», а может и сам Мендоуз, внимания.
Дворецкий провёл Леонида в кабинет и оставил, заверив, что хозяин появится через несколько минут.
У Перелётова был свой рабочий кабинет, он же «приступочная». Но при первом же взгляде на эту комнату Леонида охватила зависть. Он бы тоже хотел такой кабинет. От книжных шкафов в потолок до мягкого ковра, от тёмно-красного письменного стола и антикварного бюро до большого тонкого ноутбука, от тяжёлых штор до лампы с зелёным абажуром – полное собрание классических элементов комфорта. Будто с картинки, нет из каталога «Всё, что нужно писателю». Даже такому, чьей рукой на самом деле водил «чужой».
Кабинет Боне зависти у него никогда не вызывал, там всё было под стать хозяину и только для него предназначено, а тут… Леонид вдруг понял: это место выглядит так, будто устроено под всех сразу, под какого-то усреднённого пользователя. И ещё: писателем-то Ричард как раз не был, если верить сети. Он, конечно, числился автором полсотни статей и всё обещал, что вот-вот закончит многотомник – плод многолетних исследований происхождения «растений». Правда, как Леонид понял, исследования эти были не столько научными, сколько эзотерическими. Но всё это не было результатами работы «чужого». Ричард писал свои тексты сам, сам управлял своей рукой.
Перелётов сел в мягкое гостевое кресло и ощутил, как скатывается напряжение с позвоночника. Ладно, если нельзя весь кабинет, то пусть у него будет такое кресло, а то его собственное уже разваливается… И пусть ещё будут стол с бюро. И хотя бы один из книжных шкафов.
Хозяин кабинета явно умел жить с удовольствием. И дом его, а точнее родовое поместье Мендоузов, был архитектурной достопримечательностью – старый, с благородными формами и собственным характером. Изнутри дом тоже был наполнен выдержанной красотой – от мебели и картин до интерьерных мелочей. Когда растёшь в такой обстановке, вкус и стиль должны появляться сами собой. А может быть, в таких древних семействах как Мендоузы вкус передаётся уже генетически, как эволюционное преимущество.
Нынешний глава семьи наконец-то появился в дверях кабинета и доброжелательно поздоровался с гостем; Ричард оказался именно таким, каким Перелётов его и представлял. К уже знакомому по фото породистому профилю – прямой нос, слегка вытянутый подбородок, высокий лоб.ю к голубым глазами и густым светлым волосам добавились строгая осанка и свободные движения, и образ сложился. «Аристократ» – Третьяков, написав это на папке Мендоуза, был прав на все сто процентов.
– Здравствуйте, – ответил Леонид, поднимаясь. – Я Леонид Перелётов… Благодарю, что согласились уделить мне время.
– Может это необычно, но я всегда с интересом отношусь к, так сказать, коллегам и готов к общению, – ответил Мендоуз, занимая своё место за столом. – Ричард Мендоуз. Рад нашему знакомству.
– Это… то, что одно «растение» редко