которые выглядели устрашающе.
«Если Хель – Цинга, то эти, значит, лихорадки! – догадалась потрясенная Валюшка. – Всего – вместе с Модгуд и Скади – их двенадцать! Все точно так, как сказала та девушка!.. Что же мне теперь делать? Как спастись?!»
Внезапно острые синие огни прорезали мглу, и она стремительно рассеялась, словно ее ветром унесло. Валюшка увидела полчище стремительно приближавшихся белых фигур.
Синие глаза ослепительно сияли, а руки сжимали странные топорики на тонких рукоятках. Этими топорами неизвестные существа разрушали все вокруг: и остатки ледяных стен, и белых птиц и зверей, которые бросались на них. Кулаки у них, чудилось, были изваяны из железа, потому что удары их тоже были сокрушительны.
Значит, это с ними изготовились биться обитательницы Хельхейма!
– Вставай, – серебряная перчатка Гарма вздернула Валюшку и помогла ей подняться на ноги. – Держись за моей спиной, чтобы айсбайли не добрались до тебя. Иначе… Смотри!
Он указал вверх, и Валюшка увидела, что синеглазые существа уже раскачиваются на корнях и рубят своими топориками жуткие оледенелые трупы! Вниз градом сыпались мелкие осколки.
Валюшка заметила, что тело девушки, которая предупредила ее о Цинге, разлетелось таким же ледяным крошевом.
– Айсбайли не щадят никого! Но их тоже не пощадит Моргенштерн госпожи нашей Хель! – вскричал Гарм.
Тем временем Цинга, Модгуд и Скади уже бросились в бой, а вслед за ними – когтистые старухи-лихорадки.
Цинга что-то кричала, широко раскрывая рот, полный обломков гниющих зубов. Моргенштерн, шипастый шар, так и летал вокруг нее на цепочке, выбивая топорики из рук айсбайлей. Если Моргенштерн попадал в голову айсбайля, тот исчезал бесследно.
Яростно бились Цинга и ее свирепые лихорадки. Но вдруг один из айсбайлей ухитрился зацепить острием топорика цепь Моргенштерна – и вырвал его из рук Цинги!
Она осталась безоружной и гневно оглядывалась вокруг. Теперь ее защищал своими рогами только бык по имени Тюрен.
Скади и Модгуд были окружены врагами, а когти других лихорадок попусту вонзались в белые фигуры айсбайлей, не причиняя им никакого вреда.
– Гарм! – вскричала Цинга. – На помощь!
Раздалось оглушительное рычание, и над серебряными латами Гарма словно бы заклубилась тьма, а через миг Валюшка увидела, что эти латы облегают не торс красавца-рыцаря, как она думала сначала, а туловище огромного черного пса…
У него было четыре глаза, пылающих таким же кровавым пламенем, как глаза Цинги. Длинные белые клыки торчали из пасти словно у саблезубого тигра.
Пес резким движением вырвался из лат, которые тут же рассыпались ледяными осколками, и ринулся к своей повелительнице.
Он зубами вырвал у айсбайлей Моргенштерн, мотнув головой, перебросил его Цинге, и та, ловко поймав свое страшное оружие синей рукой, с радостным воплем раскрутила над головой цепь.
Гарм, казавшийся неуязвимым для вражьих топоров, орудовал мощными лапами, отшвыривая айсбайлей