далеко грохотало. Всякий раз я представляла, что это падают сжатые сквиллы, потому что из всей войны знала пока только два характерных звука: рёв воды и удары кораблей о землю. Представлять-то было попросту нечего. Чиджи приставал с одними и теми же вопросами:
– Ну, что? Слышно? Слышно, пап? Тут плохо пахнет. Мама, мне холодно. Я не напился!
Никто не напился вдоволь, а ведь мы уже долго были в бегах. Ну, тогда для меня эти часов пятнадцать значило «долго». Новый удар прогремел в унисон со щелчком синдикома:
– Кто говорит? – прохрипели по-шчерски.
– Атташе Уитмас Лау! Нам нужны координаты бункера! Мы где-то рядом!
– Сколько вас?
– Трое взрослых и ребёнок.
– Карминцы есть поблизости?
– Нет. Уже нет.
– Пеленгую.
Синдиком ругнулся на батарейку, но пискнул и мигнул.
– Вы почти на месте, – ободрили на том конце. – Осталось только лощину пересечь, и я вас встречу. Передаю координаты. Запоминайте, через минуту сработает автоудаление.
– Спасибо!
– И ещё, Лау… Поспешите. Ночью в этом секторе рванул нефтехимзавод, ветер несёт токсины к реке. Есть респираторы?
В синдикоме кончился заряд. Дюжины «Зефиров» из моего рюкзака хватило на час. Потом мама порвала палантин на широкие полосы, окропила из термоса и приказала нам закусить их хелицерами, а Чиджи она обмотала нос и рот. Воняло тем гаже, чем дальше мы двигались. Брат заходился кашлем. Скоро лощину заволокло тяжёлым оранжевым дымом. Он катился по камням и оставлял на них кислотные разводы, танцевал и вертелся по дюнам. От его яда и смрада ломило ноги, слепли глаза, всё тело горело.
Я тащилась всё дальше и дальше от родителей, и в конце концов скинула паучью личину. От жирной пыли слипались ресницы. Не в силах даже стоять, я привалилась к запачканному кислотой холму.
– Мам… – прохрипела в туман. – Мам!
Это было невозможно, но Амайя услышала и вернулась. Чудо, которым папа восхищался уже девятнадцать лет: в нашем огромном доме мама всегда первой слышала, когда была нужна детям.
– Бункер уже рядом. Эмбер, ну, давай!
– Никак…
– Еще минуту!
– Ни… секунды…
Папа заметил нас и тоже вернулся. Видимость сокращалась. Рыжая тьма и газы сжимали горло.
– Оставайтесь тут, – отец сразу понял, что подгонять мой полудохлый трупик бессмысленно. – Я поднимусь на холм, там этой дряни поменьше. Может… Может, оттуда видно лучше.
Они с Чиджи уже были наверху, когда куча, под которой я сидела, зашевелилась. Затряслась под нами земля. Посыпались гладкие камешки, и папа скатился с холма. В испуге мы отбежали подальше и увидели, как целая гора гальки заворочалась в маслянистом тумане.
– Глобоворот! – догадался папа и сверкнул глазами. – Это и есть бункер! Эмбер, ты его нашла, моя умница!
Глава 4. Ванна с зыбучим песком.
Галечный бархан скрывал шар размером с целую площадь. На три четверти он был погружён