und Literatur») делает мне упрек в том, будто бы по моей главным образом вине произошла та злосчастная биржевая игра, которая, после удавшейся вполне лейпцигской подписки, так сильно дискредитировала это предприятие, между тем как, наоборот, именно своим решительным протестом против биржевой игры я навлек на себя неудовольствие биржевых маклеров. В упомянутой выше моей статье все это достаточно разъяснено и потому здесь я не считаю нужным защищаться от этой гнусной клеветы и унижения. Замечу только одно, что в борьбе против меня прибегли к самому непозволительному способу потому, что я встал поперек дороги некоторым лицам и личным интересам, что, как бы в придачу к этому, из боязни разоблачения с моей стороны направленной против меня интриги, сочли за лучшее обесславить меня, чтобы распространить в немецком обществе предубеждение к моей личности. Мои противники, в большинстве скорее введенные в заблуждение, чем сознательно лгавшие, не были знакомы ни с моим образом мыслей, ни с моим положением, ни с теми средствами, которыми я располагал. Не имея ни малейшего желания докучать немецкому обществу этой злосчастной борьбой совершенно частого характера, я в самом начале интриги принял твердое решение молча переносить всякую публичную и частную клевету, во-первых, чтобы не повредить тому доброму делу, которому я посвятил уже столько лет моей жизни, и для которого пожертвовал значительной суммой своего трудами нажитого состояния; во-вторых, чтобы обеспечить для себя то спокойствие духа, которое необходимо для преследования поставленной мной себе цели; наконец я твердо верил и верю в то, что в конце концов все-таки воздадут мне справедливость по крайней мере в этом отношении. При таких обстоятельствах мне нечего бояться обвинения в самохвальности, когда я в подтверждение моих слов, могу сослаться на экономические аргументы и положения, напечатанные в Лейпцигских отчетах, за исключением имеющих чисто местный характер, так как они принадлежат исключительно мне; когда я утверждаю, что только я – я один – с самого начала дал деятельности лейпцигского железнодорожного комитета то национальное направление, которое нашло такой сочувственный отклик во всей Германии и которое дало такие хорошие результаты, что я в течение восьми последних лет дни и ночи проводил за работой, стараясь предложениями, письмами и сочинениями двинуть вперед железнодорожный вопрос во всех частях Германии. Я с полной уверенностью утверждаю все это, так как уверен, что ни один добросовестный человек в Саксонии не будет в состоянии и не пожелает в этом отношении возразить мне открыто и за своей подписью.
В разоблаченной здесь интриге и лежит причина того, что немецкие экономисты до сих пор так мало отдавали справедливости моим работам по железнодорожному вопросу, что в своих сочинениях вместо того, чтобы указать, что нового и оригинального было в моих сочинениях, они или обходили меня полным молчанием или же цитировали в общих чертах[17].
Мои усилия создать железнодорожную сеть