гуляли по узким улочкам Антиба и Грасса, купались ночью в потаенных бухточках Сен-Жан-Кап-Ферра.
– А когда мы поедем в Канны и Ниццу?
– Деточка, там же одни туристы! Шумно и грязно. Хочешь, завтра в Монако отправимся, пообедаем у наших друзей на яхте?
Да, в тот момент у меня даже сомнений не было – вот оно, счастье!
Правда, продлилось оно недолго, муж-дипломат оказался жутким ревнивцем и домостроевцем. Милостиво разрешив мне закончить аспирантуру, он настоял, чтобы я отказалась от мысли о работе и сидела дома, как его мама. Мужу нужен надежный тыл! Наверное, если бы у этой семьи был фамильный герб, на нем значилась бы именно эта надпись…
Увы, тыл из меня вышел никудышный. Промучившись еще несколько лет, я попросту сбежала, покидав в сумку самое необходимое.
Когда я встретила Андрея, мне казалось – вот же оно, счастье! Классика: счастье – это когда тебя понимают! Впервые за много-много лет я поняла, что меня действительно кто-то понимает – понимает, что я люблю, о чем я думаю, что нравится, кого не переношу. Я так осмелела, что рискнула вернуться к Ванечке – только для того, чтобы забрать половину денег, которые родители дали нам на кооперативную квартиру. Он общаться со мной отказался, передав все права на решение финансовых вопросов отцу. Тот после оформления необходимых юридических формальностей молча сунул мне в руки пухлый конверт и ушел, не попрощавшись.
С Андреем было просто и легко. Мы работали вместе, отдыхали вместе, а через какое-то время просто решили жить вместе. Как-то все само собой получилось, быстро и без затей. Это было счастливое время… впрочем, когда мы через три года разъехались, нам обоим так уже не казалось. Мне хотелось абсолютной свободы, Андрею – настоящей семьи, детей, уюта. Он целыми днями пропадал в агентстве по продаже недвижимости, пытаясь набрать хорошую клиентскую базу. У него была безумная затея: открыть собственную компанию по продаже элитных особняков на Новой Риге. Я была в шоке, все вкладывались в Рублевку, именно там был центр понтов и бешеного бабла. Но Андрей упорно доказывал мне, что через десять лет все поменяется и цены на землю подскочат так, что зазевавшийся будет в проигрыше. Мы постоянно спорили, я не поддерживала его идеи, он злился, не разговаривал со мной по нескольку дней.
Наконец он зарегистрировал свою компанию, ушел из агентства и позвал меня к себе. Я отказалась. Для него это было предательством, для меня – разумным и оправданным шагом. Я не хотела рисковать хорошим и проверенным местом, где была на особом счету и имела ясные перспективы карьерного роста. А расти мне очень хотелось. Побыв несколько лет под началом Андрея, ведущего специалиста по продаже недвижимости, мне захотелось самостоятельности.
После его ухода такой шанс наконец представился. Мне предложили возглавить отдел по работе с иностранцами, которые валом повалили в Москву после перестройки. Они, как правило, приезжали на 2–3 года, с семьями, детьми. Напуганные антироссийской пропагандой,