сперва удивленно смотрела мне в лицо, словно ожидала признания в том, что я фокусник, и последующего за этим доставания кролика из шляпы, но быстро пришла в себя и взяла в руки лист бумаги.
– Похож. Кто это, Аня?
– Матвей Дмитриев-Мамонов. Один из последних владельцев усадьбы.
– А разве не Голицыны здесь жили?
Кивнув, я пояснила:
– После того как Мамонов, ложно обвиненный в безумии, скончался, имение перешло к Сергею Голицыну.
– Сергею? Мне местные рассказывали о Борисе.
Снова кивнув, я кинулась примерять на себя преподавательскую деятельность.
– Борис Голицын купил имение в конце семнадцатого века. Это тот самый, что воспитывал юного Петра Первого, видимо, о нем вам и рассказывали. Именно по его приказу в 1690 году началось строительство церкви Знамения Пресвятой Богородицы, которую мы имеем удовольствие наблюдать и сейчас. А дворец был построен только при его внуке. Затем имение много раз переходило из рук в руки: после Голицыных им владели Потемкины, затем сама Екатерина Вторая, после – ее фаворит Александр Дмитриев-Мамонов. Матвей – его сын. Уже после его смерти усадьба перешла снова к Голицыным. Сергей Голицын был действительным тайным советником первого класса при царе. Он был чрезвычайно богат и владел одновременно несколькими усадьбами. Успел сбежать за границу до революции.
– Вот оно что. Спасибо Анечка, очень познавательно. Я ведь редко с историками общаюсь.
– Так вот, Матвей Дмитриев-Мамонов, – продолжила я, – был умным, благородным и отважным человеком. После Бородинского сражения получил именную золотую саблю «За храбрость». Уменьшил своим крепостным налог в десять раз. Его беда заключалась в его же уме. Он был одним из первых, кто пришел к идее ограничения самодержавной власти. Со своим другом графом Орловым они в этом самом дворце обсуждали идеи создания организации «Орден русских рыцарей», этакой предтечи декабристов. Но тираны знают, как бороться с таким вольномыслием, и Мамонова признали умалишенным. Так он и скоротал последние годы своей жизни, в имении Васильевском, где был фактически узником, за любое непослушание его «лечили»: обливали холодной водой и привязывали к кровати.
– Какая горькая судьбина, – покачала моя собеседница головой. – Теперь понятно, почему его дух неприкаянный здесь бродит.
К тому моменту, как мы договорили, поселок уже окунулся в вечерние сумерки. Оставшийся день ушел на осмотр помещений первого этажа: коридора, зала для регистраций брака, фуршетного зала (он был намного меньше ресторана, расположенного в подвале, для скромных, «семейных» свадеб – пояснила Галина Викторовна), комнаты административного состава, комнаты под аппаратуру и других помещений, арендуемых загсом. Каждый вечер нужно обходить их все, проверяя, везде ли выключен свет. Ворота, окружающие территорию дворца, запираются только на ночь, но на окнах первого этажа решетки, так что вероятность взлома минимальна. На верхние этажи, принадлежащие НИИ животноводства, Сударышева