забывает и начинает историю заново.
Нынче после требования, чтобы мы с Сашей принялись немедленно рожать, плодились неукротимо, папа вспомнил, как я маленькой увидела беременную женщину. Спросила, почему тетя такая толстая. Мне объяснили, что внутри живота у нее ребеночек. Я подошла к женщине и спросила: «Тетя, зачем вы съели ребеночка?».
Рассказал папа один раз, все посмеялись. Папа еще выпил и «вспомнил»:
– Да! Вы с детьми не тяните. Маня, когда была маленькой, увидела беременную…
Мы дослушали и слабо улыбнулись. Папа икнул, тряхнул головой и погрозил нам пальцем:
– Внуков требую! Маняша как-то увидела беременную…
Никто не отреагировал. Папа стал икать чаще, мама изготовилась транспортировать его в спальню.
– Маня! – ик. – Ты, – ик, – не на сносях, – ик? Хорошо бы, – ик. – Ты, – ик, – когда была маленькой… – ик. – Увидела, – ик, – беременную, – ик…
Он доикал историю, от которой нас уже тошнило, и мама решительно потянула его из-за стола:
– Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.
Мы слышали, как по пути в спальню она уговаривает его полежать. А папа требует коньяка к десерту.
– Он такой только пьяненький, – оправдывалась я перед Сашей. – Да и пьет не часто. Папа умный, добрый, молчаливый, но под градусом…
– Все понимаю, – обнял меня Саша, – не переживай!
Воскресным утром папе, терзаемому похмельем и провалами памяти, мама устроила разбор полетов.
– Ты что творил! Ты что нес! Папа шутит! Папа у нас шутник! Мы со стыда чуть не умерли, дочь едва не рыдала. Я думала, сквозь землю провалюсь. Мальчик первый раз в дом пришел, а ты ему – Александер! Наплел про женихов бывших. Короля из себя корчил! Король Воробейчик!
– Что, так плохо все было? – робко спросил папа.
– Хуже не придумаешь! Зачем ты Сашу заставил загадки отгадывать?
– Про загадки смутно помню.
– Кстати, папочка, – вставила я свое слово, – ты обещал продать машину, взять кредит и подарить нам большую сумму денег.
– Да?! – пораженный папа схватился за больную голову. – Много обещал?
Мы еще некоторое время песочили его на два голоса, пока праведный гнев не улетучился и не взяла верх жалость к больному и убитому стыдом папе. Он без наших требований дал слово не пить. После того случая, когда обвинил дядю Колю в вонючести, папа не брал в рот спиртного целый год.
Мы встречались с Сашей давно, вместе ездили в отпуск и пользовались квартирой приятеля, который часто уезжал в командировки. Знакомство с родителями было телефонным: «Здравствуйте, это Саша! Можно Марию к телефону?», «Добрый день, Елизавета Григорьевна! Могу я поговорить с Сашей?» Приятель вернулся, устроился на работу без командировок. Мы решили пожениться и, конечно, не могли оставаться в подполье.
И вот теперь будущая свекровь тестирует меня на доблести хозяйки.
Улучив момент, я шепнула Саше:
– Катастрофа! Кажется, совершенно не нравлюсь твоей маме!
Когда