и моего мучи… ментора поселили в одной не самой просторной и располагающей к доверительным отношениям каюте. Вот и как я ему теперь скажу о том, что не могу найти свой рюкзак, где бережно упакованы так необходимые любому воплощенному небесному очки, которые позволяют скрыть неестественный блеск глаз без дополнительных усилий и разбазаривания заряда, коего у нефилима-стажера и так в обрез?
А впрочем, если данный косяк можно записать в колонку «безответственное отношение к заданию», то хуже уже все равно не будет. По крайней мере, до тех пор, пока он не обнаружит свою тихо писающую сумку.
– То есть наилучший выход в сложившейся ситуации для тебя – это запереть своего ментора в душевой, чтобы он там простудился, заболел и умер? Понимаю, нет ментора – нет проблемы.
– Ну что вы, разумеется, нет! – я все же осмелилась взглянуть своему мучителю в лицо, скрестив алый блеск своих глаз с его изумрудным. – Я просто не хотела нарушать ваше менторское уединение.
Лион хмыкнул и потянулся к лежащей на кровати записной книжке. Той самой, которая привлекла мое внимание в нашу с ним первую встречу.
– Вот, значит, как. А я уж было подумал, что чем-то тебя смутил.
Я все больше сердилась, зато мой собеседник откровенно веселился, что-то быстро помечая в ежедневнике.
И видит небо, он был всего в одной ироничной шутке от самого непечатного эпитета, который хранился в моем лексиконе как раз для подобных случаев. Но тут мой взгляд выцепил в самом дальнем и темном углу багажной полки свой рюкзак, и, не медля больше ни секунды, я поспешила к нему.
– Для этого понадобится нечто большее, чем полотенце с кактусами, – с досадой бросила я, попутно вынимая спасительный футляр.
Быстро нацепив очки на нос, выскочила в коридор в надежде, что этот день все же когда-нибудь закончится.
И только за дверью до меня постепенно дошло, что последняя фраза, возможно, стала увесистым таким кактусом на могиле моей инициации.
Далеко уйти мне не удалось. Побродив по прогулочной палубе под звездным небом, я с досадой ознакомилась с еще одним малоприятным человеческим ощущением, заставляющим все мое тело непроизвольно вздрагивать всякий раз, когда его обдувал морской ветер.
Я ужасно замерзла и сделала миниоткрытие, что переминание с ноги на ногу и потирание рук в этом деле совершенно не помогают. Неудивительно, что на открытой палубе в этот час было так малолюдно. В каюту после произошедшей перепалки возвращаться очень не хотелось. Впрочем, как и предпринять попытку согреться внутри шумных баров и ресторанов, которые, как выяснилось, в половине первого ночи жили бурной, не вполне адекватной и совершенно непредсказуемой жизнью.
Такой же жизнью, судя по ощущениям, жили и мои внутренности, попеременно то вытанцовывающие сальсу, то подкатывающие плотным комом к горлу. Вдобавок, меня слегка качало и совсем не слегка укачивало, создавая в голове мешанину из мыслей, воспоминаний и желания послать это задание к какой-то там