тако-ой на небе ме-есяц
Хоть иголки подбира-ай….
Под эту колыбельную Злата с Андрюшей шептались, пока язык ворочался, и обессиленные проваливались в сон. Лёгкий ветерок от распахнутого настежь окна тормошил льняные шторки, поддувал ночной прохладой, наполняя бескрайним счастьем цветные детские сны.
Во время летнего балбесничанья желание рисовать вылетало напрочь, а вместе с ним и наработанные в школьном кружке навыки. Иногда она порывалась что-то начать, но, кроме как разложиться во дворе с художественными причиндалами, ничего не получалось. То коза отвязалась, то куры пролезли через дырку в сетке-рабице, то невесть откуда прилетела бабочка с таинственным названием махаон. Вот её-то как раз очень хочется нарисовать, но для этого нужно сначала поймать. Пока ловили, нашли первые покрасневшие помидоры, а они так и просятся, чтобы их оборвали и съели. Бесконечная каникулярная круговерть кипела, неслась во весь опор, уйма деревенских забот не оставляла времени на любимое занятие.
К тому же, в десять лет у Андрюши проснулся лекарский дар. С чего вдруг сия божья милость спустилась на него – неизвестно, в роду к медицине близко никто не подходил и даже не дышал в её сторону. Если только в городскую аптеку зайти, да медичка Настасья рыхлое ангинное горло посмотрит.
В школьной библиотеке ему случайно попалась на глаза книга «Справочник врача скорой и неотложной помощи». Невзрачная, в белом переплёте, с хрустящими ещё страницами. По всей вероятности, сроду никому не нужная, а вот Андрюше понадобилась позарез. Открыл однажды и утонул в плюснах, предплюснах, переломах и ушибах. Принялся лечить всех подряд – обеих бабок, кошек, собак, птиц, Злату. Она и стала его первым анатомическим манекеном и тренажёром для отработки наложения повязок. Все бинты в обоих домах поизвёл, то руку сестрёнке до плеча замотает, то ногу упакует по самый пах. Бабаня в первый раз как увидела на Злате белый марлевый чулок, чуть в обморок не сползла. Покачнулась и тяжело присела на табуретку, бессильно свесив руки с болтающейся поварёшкой.
– Чтой-то с тобой? – только и смогла продавить, с ужасом глядя на ковыляющую на несгибаемой ноге внучку.
– Андрюша двойной перелом зафсик… засикфи… р-ровал.
– К-какой перелом?
– Двой-ной! Бедра и колена… коленастопа, вот.
– А ну, иди сюда.
Бабаня потянула её за руку, поварёшка накренилась и бордово-масляный шлепок впечатался в домотканую дорожку, мгновенно расползаясь в тёмное пятно.
– Ба, ну как маленькая! Аккуратно надо, не руки, а крюки, – укоризненно покачала головой Злата, в точности передавая бабкины слова и манеру разговора, и распорядилась: – Компотику нам и печеньица, руку ещё лечить будем.
– До инфаркта доведёте со своими хворобами, – утомлённо вздохнула Бабаня, подбирая с пола ошмётки варёной капусты. – Никакого печеньица, доктора своего зови, обедать будем.
С животными сложнее. Соседский кот с обмороженными ушами повадился