мы приблизились к стене.
– Ага, вот так всегда, – хохотнул, врубив на полную громкость внешнюю связь Эдрих, – Сначала просят за голову, потом – за спину, а после – прямиком в жопу. Нет уж, вы меня извините, но "в жопу" – это не по нашей части.
Селлас на всякий случай положил руку на плече мальчишки, выразительно глянув на старика: мол, дернешься, и шея твоего сынишки в тот же момент провернется на все триста шестьдесят градусов.
– Так, послушайте, – я вышел вперед, закинул винтовку за спину и примирительно поднял руки, – Не знаю, за кого вы нас приняли, но если бы мы хотели вам навредить, уж поверьте мне – мы бы разнесли тут все нахрен, еще до того, как вы успели бы произнести «Стоять!». Все что нам нужно – укрытие, хотя-бы на время. И информация о том, что в этом мире вообще твориться.
Караульный замолчал на несколько секунд, решая какую-то мысленную дилемму, повернулся к своему товарищу и что-то тихо скомандовал. Что именно, разобрать у меня не получилось – не успел увеличить мощность приема на уловителе, однако второй дозорный в то же мгновение скрылся за стеной, и, судя по звукам, там началась какая-то нехорошая движуха.
– А ребят наших вы тоже взяли в плен, потому, что вредить не хотели? – крикнул дозорный явно растягивая время.
– Так Сел, – скомандовал я, переключившись на внутреннюю связь, – Отпусти заложников, возьми пару ребят и дуй на левый фланг этой «крепости». Там что-то вроде небольшой постройки есть, с которой хорошо будет видно, какого хрена внутри происходит. Как только доберетесь – дай картинку, – скомандовал, перешел на главный динамик и продолжил диалог с дозорным.
– Ваши «ребята» сами напали на нас, только завидев. И после двух выстрелов в лицо мы, в качестве компенсации, попросили их лишь об одной услуге – показать дорогу до лагеря. Что они честно выполнили и теперь могут идти.
Эдрих легонько подтолкнул старика стволом в спину, мол, давай, топай к своим. Тот поначалу не поверил, что его отпускают, и покосился на ухмылявшихся «братьев». Парни, увидев это, заулыбались еще сильней, от чего их «улыбки» стали напоминать оскал оголодавших собак. Это немного подстегнуло пленника. Он дернул своего сына за рукав и медленно, неуверенной походкой направился к стенам импровизированной крепости, то и дело оглядываясь на нас. Думает, что будем стрелять? Возможно. Неужели оружейники их так затерроризировали, что они в любом человеке теперь видят врага.
Ворота открывать старику не стали. Видимо, побоялись, что не успеют захлопнуть до того, как мы ворвемся внутрь. Вместо этого со стены скинули некое подобие веревочной лестницы, сделанной из обрезков труб и чего-то отдаленно напоминавшего высушенные лианы, вроде тех, которые мы видели на домах. Старик, несмотря на свой дряхлый вид, буквально взлетел по ней наверх. Сын чуть менее расторопно последовал за ним. На верхотуре стены наш проводник задержался, о чем-то коротко переговорив с дозорным, а после поспешно скрылся за ее гребнем. В прохладном дневном воздухе вновь повисла хрупкая, напряженная