фамильярность.
– А вы из Тьмутаракани? В древней столице Черкасии просто волшебные музеи.
– Нет. Из Пригорстня-на-Танаисе.
– О, так это близко от нас.
– Как сказать. Через две границы и чёртову дюжину застав.
– Меня зовут Мария, а вас?
– Очень приятно. Андрей. Вы, наверное, учитесь в нашем городе?
– Нет, я ещё раздумываю, куда поступать. Мне только семнадцать, – соврала Маша, хотя день рождения был ещё не скоро. – Может, и в Пригорстень поступлю. Выучусь на творянку. Вы бы рекомендовали?
Парень изобразил на лице показной ужас:
– О нет, только не творянство!
– Отчего же? Разве вам не нравится ваша профессия?
– Не то чтобы не нравится… Понимаете… Не в этом мире.
– Маша! – послышался голос отца, и она рефлекторно дёрнулась к машине.
– Берегите себя! – в след ей бросил Андрей. Она обернулась и махнула рукой:
– Хорошо!
Всю дорогу она размышляла о том, какой, должно быть, возвышенный внутренний мир у этого новостничего, старомодно обращающегося на «вы», и насколько это вообще романтичная и интересная профессия. Потом внезапно вспомнила о Германе. И испытала стыд за свои чувства, потому что он внезапно показался ей пафосным и напыщенным юнцом, корчащим из себя всезнайку.
Рынок встретил их закрытыми воротами. Подле них прохаживались страпоры, пресекавшие попытки проникнуть внутрь. У ворот рыночной площади творилось столпотворение. Людской гвалт, сигналы машин, ругательства. Кое-как она сумела припарковаться (насчёт чистоты выполнения этого манёвра Маша переживала больше всего). Ратмир Фрейнир наказал девочкам оставаться в машине, а сам вышел и нырнул в гущу негодующих мужчин, выяснять в чём дело. Его лицо и массивную фигуру хорошо знали в Бугорках, и по службе, и как бывшего выборного поместной громады. В отличие от многих других представителей власти, его до сих пор уважали. Фрейнира не так-то легко было прогнуть, если он считал что прав. Кроме того, никто не мог попрекнуть его, что он что-то имел из городской казны.
Фрейнир нашел кого-то в толпе. Маша узнала в грузном мужчине городского голову.
Из-за гвалта трудно было разобрать их разговор. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз торговля остановилась. На душе становилось всё тревожнее. «Ты же знаешь, я это не решаю» – услышала она голос вышедшего из себя головы.
– Представляешь, Фёкла рассказывает всем, что твой отец заплатил кучу денег, чтобы ты заняла первое место. Я ей сказала, что это бред, и ты сама победила, – Василиса воспользовалась отлучкой старшего Фрейнира, чтобы поделиться свежими сплетнями.
Маша закатила глаза:
– Это ещё что. Гаврила брешет, что я переспала с половиной жюри.
У Василисы приподнялся один уголок губ:
– А ты?
– Что – я? – не поняла Мария.
– Спала? – решилась Василиса.
– Ты что, с ума сошла?
– Да не с жюри. С Германом?
– Боже. Ты нашла, о чём поговорить.
– Так