конь привычно скакал по кругу. Скоро он снова проскачет мимо Великого кургана. Страх сжал сердце парня. Он дёргал коня за гриву, но тот не слушался его.
На втором круге она стояла совсем близко. У ног её, жадно вдыхая воздух, как выброшенная на берег рыба, лежал нищий и корчился, загребая пальцами песок.
Никто из зрителей, кажется, не видел её.
Парень зажмурился, но даже сквозь закрытые веки в глаза проник яркий свет, исходивший от её тела. Его лицо обдало жаром. Он большим усилием удержался на коне, хоть и весь дрожал.
Пред глазами всё расплывалось. Равнина превратилась в огромное облако пыли. На зубах скрипел песок. Горло так драло от жажды, что парень начал задыхаться.
Новый круг…
Он думал, что снова встретит её у кургана. Но она уже плыла навстречу, и вслед за ней приближалось солнце. Как зной, струились волосы, кожа на обнажённых руках белела, будто раскалённое железо, а глаза – синие ледяные глаза – гипнотизировали, не позволяя разглядеть лицо. Не глаза – два ключа с холодной водой. Парень хотел пить, но чем стремительнее он приближался, тем нестерпимей становился жар. Синие глаза в ореоле света. Жажда. Водянистые глаза…
Он зажмурился. Перестали существовать зрители, исчез Вождь с серебряным кубком, воины, загорелые женщины в золоте, исчез Великий курган. Остался только нестерпимо яркий свет.
В ноздри ворвался запах горелых волос, кожу на руках обдало кипятком, и на ней сразу же набухли пузыри. Наездник сжался, завыл.
Яркий свет разгорелся, заплясал под веками миллионами искр и погас.
Парень открыл глаза и обернулся. Она стояла к нему спиной, не двигаясь. Светлые волосы до пояса даже не шелохнулись, точно наездник с конём прошли сквозь неё, как сквозь облако.
Снова послышалось пение и крики толпы. Великий курган выплыл верблюжьим горбом из песчаного облака. Парень опустил глаза и охнул…
Гнедой скакун под ним горел, языки пламени играли на боках и морде, ползли к ногам наездника. Густая грива превратилась в чёрный удушливый дым. Конь убыстрился, казалось, что огонь ему не помеха.
Парень закричал. Он хотел соскочить с коня, но не мог – под копытами дрожала земля. Огонь подбирался к ногам, лизал голые стопы. Наездник захлебнулся в крике. Небо потемнело, а может, потемнело в глазах от боли. По чёрному полотну пробежала искрящаяся трещина. Грохнуло, словно кто-то швырнул о землю железнодорожный состав…
Дэн сел на кровати, весь взмокший. В ушах ещё шумело, скрежетало железо. Он смутно видел фигуру деда у двери возле включателя. Свет лампочки беспощадно терзал глаза.
– Выключи! Выключи!
– Хорошо, хорошо! – дед нажал на кнопку.
– Зачем? Зачем ты включил свет.
– Что мне оставалось? Ты кричал во сне, как будто тебя убивают.
Дэн полежал в темноте. Повздыхал. Проверил руки и ноги – никаких ожогов не было.
– Дед!
– Что?
– Ты ещё тут?
– Ну а кто тебе отвечает?
– Скажи,