которую я тебе поведала в самом начале нашего разговора. Человеком, пришедшим с острова на континент, был ты. Я же была девушкой, встретившей тебя. Тот раз и был нашим первым знакомством.
Ты пришел на континент, как отколовшаяся часть последователей сознания, чтобы принять в себя нашу силу любви. Потому своего сознания ты не имел, что отказался от первого учения, и потому же ты смог жить только за счет любви других, так как не научился любить сам.
Даже островитяне, чьим потомком ты являешься, обладают в новых перевоплощениях стойким сознанием, сохраняя в себе высокую духовность и память о вселенском законе. Нежелание чтить его, как и тогда, снова отправляет их на ложный путь, но ты стоишь, как всегда на перепутье, и не можешь решительно уйти в сторону неправды. Выбери же, наконец, то, что ближе твоей душе, что кажется ей правильным. Проявись.
Услышав все это, журналист исполнился горечью за свои прожитые годы. К ним, как полным безнадежности и бессилия, прибавились еще и те, что были в прошлых жизнях. Он ощущал себя невесомой частицей, потерянной и всеми забытой в океане времени. Ему казалось, что Морена желала его уничтожить, потому говорила все это. Он не понимал, почему она причиняет ему столько боли, и, почему он позволяет ей делать это.
Как вдруг журналист воспрянул духом, и в нем разыгралась неистовость и ярость. Он захотел доказать Морене, что она не права, сам захотел учинить ей неприятности и страдания.
Морена ощущала метания журналиста, она позволила ему выплеснуть наружу весь свой гнев.
Он понял, что сопротивление спало, и хотел было начать свое наступление, но вдруг услышал странный вой за окном. Это был не гул ветра, не крики птиц. Это было странным и пугающим одновременно.
Журналист посмотрел на Морену, она сама была растеряна, словно это не являлось запланированным вторжением, а, значит, и не было частью ее игры.
– Прячься под лавку, пока оно не нашло тебя! – крикнула Морена.
– А как же ты? – недоуменно спросил журналист.
Морена посмотрела на него с явным недоверием к его вниманию, но ответила:
– Я постараюсь остановить его до того, как оно попадет сюда.
Просидев под лавкой все это время, журналист в полной мере осознал свою беспомощность. Когда Морена вернулась за ним, он уже не был так зол на нее. Она же, добродушно улыбаясь, пригласила его за стол к свежезаваренному чаю.
Журналист не решался спросить о том, что это было. Морена и сама не стала рассказывать об этом, она просто добродушно, как прежде, обратилась к нему:
– Я знаю, что ты чувствовал перед тем, как появился вой. Я понимаю тебя. Ты можешь вернуться домой, если этого действительно хочешь, но то, что напугало тебя, станет теперь твоим преследователем, и безопаснее тебе будет находиться рядом со мной, потому что только я смогу тебя защитить.
Журналист решил создавшуюся дилемму в пользу своей сохранности, что обрадовало Морену. Она попыталась сгладить сложившуюся между ними ситуацию и наладить понимание