незамеченным так долго, хотя из-за ранних снегопадов число гуляющих в парке заметно сократилось. Согласно предположению одного из членов следственной группы, труп пролежал на склоне не больше трех часов, прежде чем ранним утром его обнаружил один из любителей бегать трусцой.
Если так, то где же находилась убитая все это время? Следствие так и не нашло ответа на этот вопрос, хотя ему в руки попал один ключ.
Анализ обнаружил значительное количество чужеродных волосков и хлопчатобумажных волокон на теле и в волосах жертвы. Они могли бы помочь установить личность преступника, но, увы, – только после того, как будет определен круг подозреваемых. Мое внимание привлекли несколько строк в рапорте, которые были подчеркнуты. Там говорилось о специфических волокнах растительного происхождения, собранных с тела в значительном количестве и идентифицированных как капок – растительный пух. Тридцать три семечка с длинными легкими ворсинками были найдены на трупе, что указывало на непосредственный контакт с их источником. Из примечаний к рапорту я узнал, что, хотя капок и схож с хлопком, однако встречается он гораздо реже и применяется при изготовлении изделий, основным требованием к которым является способность держаться на поверхности воды: в частности, лодочных сидений, спасательных жилетов и некоторых типов спальных мешков. Непонятно было только, почему это место в рапорте оказалось подчеркнуто, и я спросил об этом у Векслера.
– Шон считал, что эти волокна, не так уж широко распространенные, помогут ему установить, где именно труп пролежал все это время. Если бы мы нашли место, где встречаются такие семена, то его почти наверняка можно было бы считать и местом преступления. Но мы так ничего и не обнаружили.
Доклады и рапорты располагались в досье в хронологическом порядке, и я видел, как одна за другой выдвигались и отбрасывались различные версии. Одновременно я почти физически ощущал, как в сердцах тех, кто вел следствие, нарастают безнадежность и отчаяние. Все их усилия ни к чему не привели. Уверенность моего брата в том, что Тереза Лофтон пала жертвой маньяка-убийцы – преступника, выследить которого практически невозможно, – казалась очевидной. В досье обнаружился даже ответ из Национального центра ФБР по анализу преступлений, совершенных с особой жестокостью: его специалисты составили по запросу Шона предполагаемый психологический портрет преступника. Мой брат сохранил также семнадцатистраничную копию контрольной анкеты, которую он посылал в ФБР для сверки с «Программой по раскрытию тяжких преступлений», однако компьютерный поиск выдал отрицательные результаты. Убийство Лофтон не походило ни на одно убийство в стране; во всяком случае в нем не оказалось достаточного количества типичных деталей, которые позволяли бы ассоциировать его с другими случаями и привлечь особое внимание экспертов.
Психологический портрет преступника, полученный Шоном, был составлен некоей Рейчел Уоллинг, агентом ФБР. Там содержалось множество сведений общего характера, на мой