Просто один из пунктов, которые следовало проверить. Звено в цепи.
Мы проговорили еще несколько минут, и я спросил, не хочет ли она развеяться и поужинать сегодня вечером, поскольку мне все равно нужно в Боулдер. Рили отказалась, и на этом мы расстались. Я беспокоился за нее и надеялся, что мой звонок – просто беседа с живым человеком – поможет ей немного приободриться и почувствовать себя не такой одинокой. В конце концов я решил, что в любом случае загляну к невестке, как только покончу с остальными делами.
Проезжая по улицам Боулдера, я поглядывал на тяжелые снеговые тучи, которые начинали скапливаться над плоскими вершинами Железной гряды. Мое детство прошло здесь, и я прекрасно знал, как мало времени может потребоваться облакам, чтобы спуститься вниз и засыпать городок снегом. Мне оставалось только надеяться, что в багажнике редакционного «темпо» найдется комплект цепей, хотя особо рассчитывать на это не приходилось.
У Медвежьего озера я сразу увидел Пенну: стоя возле дверей сторожки, он беседовал о чем-то с группой туристов-лыжников, которые, видно, решили покататься в парке. Ожидая, пока он освободится, я выбрался из машины и подошел к озеру. С берега я увидел несколько мест, где снег был расчищен до самого льда. Что-то потянуло меня туда, я сделал несколько осторожных шагов и, приблизившись к одному такому участку, посмотрел сквозь черно-синий лед, пытаясь представить толщу воды под ним. На сердце сразу стало тяжело. Двадцать два года назад моя сестра провалилась здесь под лед и утонула. Совсем недавно мой брат застрелился в своей машине всего в пятидесяти футах от береговой линии. Разглядывая толстый, неподатливый лед, я вспомнил, как где-то слышал, что якобы некоторые озерные рыбы, вмерзшие в лед зимой, по весне оттаивают и выбираются из своего холодного плена.
«Жаль, что люди так не могут, – подумал я. – Хотя не исключено, что это просто байки».
– А-а-а, это снова вы!
Я обернулся и увидел Пенну.
– Да, это я, добрый день. Ужасно неловко, что приходится вас беспокоить, но у меня появилось еще несколько вопросов.
– Ничего страшного. Я очень сожалею, что не смог ничего предпринять тогда. Ну, до того, как все случилось. Заметь я вашего брата раньше – когда он еще только подъехал, – я, наверное, понял бы, что ему нужна помощь. Не знаю… может быть, все и обошлось бы.
Мы медленно пошли к сторожке.
– Не представляю, что тут можно было сделать, – ответил я, чувствуя, что надо сказать хоть что-нибудь.
– Так что там у вас за вопросы?
Я достал из-за пазухи записную книжку.
– Скажите, когда вы подбежали к машине и заглянули внутрь, не обратили ли вы внимания на его руки? В каком они были положении?
Пенна некоторое время шагал молча, и мне показалось, что он пытается вызвать в памяти картину происшедшего.
– Знаете, – произнес он в конце концов, – вроде бы я посмотрел на его руки. Да, точно, потому что когда я увидел в машине лишь одного человека, то сразу подумал о самоубийстве. Именно поэтому я так уверен. Я искал взглядом оружие.
– Шон держал его в руке?
– Нет. Я увидел револьвер