ужасные пробки, – он снял темные очки и кепку и положил их на стол. Потом зачесал обеими руками волосы назад и огляделся по сторонам. Я продолжала смотреть на него и улыбаться.
– А вы как доехали. Вас не занесло снегом?
«Опомнись», – говорила я себе. – «Неприлично так пристально смотреть на него и так глупо улыбаться».
– Нормально, – я опустила глаза и повернулась к сцене. Мне стало жарко, от того, что я чувствовала его у себя за спиной. Он о чем-то говорил с Брендоном, а потом к ним присоединился еще один мужской голос, которого я не знала. От духоты кружилась голова, а может быть и от чего-то другого, поэтому я сняла кардиган и положила его себе на колени.
Наконец, на сцене появилась Лиззи. Она подошла к микрофону и стала поправлять стойку, микрофон в это время издал чудовищный звук, напоминающий писк тысячи мышей, из-за которого все съежились, а кто-то даже заткнул уши. Одна компания возмущалась больше всех, а по сестренке Коула было видно, что она сейчас свалится в обморок или расплачется, потмоу что все получается не так идеально, как она себе представляла.
Вспомнилось то, как моя старшая сестра выступала в городском доме творчества и, как мы ее поддерживали. И мне пришла идея, опять! Я вставила два указательных пальца себе в рот и свистнула изо всех сил. В зале наступила гробовая тишина.
– Абигейл, давай! Мы с тобой! – крикнула я, называя Лиззи сценическим псевдонимом.
Клер тоже встала и, по-рокерски сложив пальцы на руках, крикнула:
– Давай, детка! Покажи им!
Лиззи заулыбалась и начала петь, когда она исполняла песню, весь ее страх исчез, а голос заворожил всех. Дальше все продолжалось ошеломляюще: море оваций, соло гитариста, представление всех музыкантов группы и заключительная песня, волшебная и романтичная.
На Джонатана я во время выступления не смотрела, даже боялась повернуться после своей выходки. Но меня грело то, что я помогла сегодня его сестре, помогла от чистого сердца.
После вступления все направились за кулисы, Клер неожиданно обняла меня и поблагодарила за поддержку, чем смутила необычайно. Лиззи все поздравляли с ее успехом, концерт прошел замечательно. И говорили, что в зале сидел музыкальный агент, который предложил записать альбом. Для нее я знала, это являлось лучшим подтверждением ее таланта, потому что она ужас как не хотела подниматься за счет популярности брата, даже сценический псевдоним взяла.
В гримерке все толкались, стоял шум и суета, и я, найдя укромный уголок у окна, затерялась там и тихонько смотрела на всех. Джонатан появился в сопровождении какого-то парня, они оба обняли Лиззи и вручили ей огромный букет Английских роз. Я рассматривала его, подмечая каждую деталь, как он разговаривает с сестрой, локон, выбившийся из-под кепки, его ухмылка. Но больше всего меня интересовал он сам, в общей картине, я должна была знать, значил ли для него еще что-то вчерашний разговор, или это я придавала ему слишком много значения. Внезапно, я поймала его взгляд на себе,