и в эти три дня немногим своим будущим знакомым я буду попадаться на глаза – я буду незаметным и молчаливым, на такого нет желания обращать внимание. Об этом не думают заранее – а я и не думал, скорее, просто знал и для этого вовсе не нужно быть оракулом.
Не у одного меня в нашей семье были проблемы с украинским языком, но только я, видимо, не относился к ним всерьёз. Мама не знала ни украинский, ни русский, а если она станет говорить по-английски, то её поймут далеко не все. Только она по-настоящему чувствовала себя отрезанной от мира, и если я сам для себя выбрал заточение в огромной квартире дяди Альберта, то ей пришлось пойти на это из-за страха перед барьером, который неизбежно встанет между ней и внешним миром, стоит только раскрыть рот. Я решил, что выучу русский сразу, как окажусь в нужной среде – сварюсь как курица в бульоне. Маме же придётся пойти по другому пути и она сказала об этом нам – в ожидании праздника и поступления в колледж это было единственным, что действительно заинтересовало и удивило меня. Она решила учить украинский – и только его; по песням, стихам, книгам и фильмам. Её не хватит на два языка – так она и сказала. Пусть один из нас, скажем, папа, говорит только на русском языке; один говорит только по-украински – она, мама. Тогда, одного хватает на русский, одного на украинский. И есть я, которому, всё же, придётся разрываться между двумя языками сразу. В семье, включая дядю Альберта, мы говорим только на немецком. И с внешним миром, когда будет совсем уж тяжко, переходим на разговорный английский. Получается, что мы проводим черту не только между нами и миром, но и между друг другом. Мы говорим всем языковым барьерам и ограничениям: «Aus den Augen, aus dem Sinn» – с глаз долой, из сердца вон.
С невыразимой скукой пополам, на какое-то время, в этом доме воцарился мир и покой. Какое-то время, папа не ходил с таким лицом, будто ему на него выдавили килограмм лимонов. Дядя Альберт смирился с тем, что я не пойду к его психологу. Мама нашла своё Дао в украинской культуре, если видео на ютуб можно так называть. И в этой семейной идиллии лишь одному мне не удалось найти для себя нечто, что заняло бы моё время и не давало думать о том, как далеко я от дома и что назад просто так не вернуться, как бы того не хотелось. Меня это совсем не волновало, а точнее, у меня отсутствовало желание что-либо менять. А вот у моих родителей оно было – в этом был корень всех их проблем. Все мои траблы такие маленькие, что и не проблемы вовсе, а так, трещинки в небе, которые и заметны не сразу, но их солнцу и луне не перейти.
Чуть ли не каждый вечер мы с отцом ходили в маленький кинотеатр неподалёку от нашего дома. Это место не пользуется у местных популярностью, да и мы узнали о нём совершенно случайно – просто проходили мимо и решили зайти. Нас сразу поразила возможность сидеть перед огромным экраном вдвоём, в пустом зале, смотреть фильмы на большом экране, отбивая им ритм хрустом попкорна и платить за это обычную стоимость билета – меньше двух евро за одного. Мы могли ставить всё, что захотим – это была настоящая находка. Многие