мои многочисленные фотографии под хорошо подобранную музыку или песню сменялись реальными роликами, затем снова следовали фотографии или коллажи. Все это плавно переходило из одного в другое, наплывало друг на друга или возникало из середины предыдущего сюжета. Чудеса компьютерной техники! Несомненно, моей молодежи помогали профессионалы.
Что удивительно (уж, не знаю, кто это придумал): фильм начинался не с моих детских фотографий, через подростковые и студенческие, к современным. А, наоборот! То есть с моих нынешних лет: я на работе, дома, на даче, на отдыхе – с каждым кадром все моложе и моложе. Вот прошла наша с Ириной свадьба, вот мы с ней же – в Париже возле Эйфелевой башни. Потом целый блок моментов из моей спортивной жизни, дальше – много черно-белых институтских снимков и несколько роликов: я веселый – с друзьями и с пивом; грустный – на занятиях; задумчивый – в институтском дворе, там, где была курилка; в колхозе в обнимку с председателем; еще не знаю где – сразу с пятью девушками.
Катька, видимо, основательно распотрошила семейные альбомы: и дома, и у бабушки. Я уже начал размышлять о детских фотографиях, которые должны были, по идее, сменить институтские и школьные. Интересно, до какой степени незрелости решила выставить меня моя дочь? И есть ли в этом кинофильме моя самая первая фотка, ну, та, совсем самая первая, где я снят голышом?
Как вдруг меня ударило током: на экране появилась еще одна фотография студенческих лет: я и Маша на фоне строящегося здания. Я совсем забыл про этот снимок! Нас тогда Васька-спецкор для институтской газеты щелкнул. Машуня в строительной каске, смотрит на меня снизу-вверх и улыбается, а моя рука тянется к ней поправить прядку волос. Без комментариев, как говорится!
Никто из окружающих и не заметил бы моего замешательства, если бы не завис компьютер. А он завис! Висит и висит, будто кто-то специально на этом месте его остановил: мол, смотри, Евгений Александрович, на свою любимую. Хотел поздравления? Вот и получай!
Кирилл пытался исправить ситуацию, присутствующие обменивались мнениями, хвалили дочку, а я сидел, как каменный и не отводил от Марии глаз, даже на Ирину не оборачивался: узнала она ее или нет?
И, когда фильм уже продолжился, раздался чей-то голос:
– Ирина Васильевна, а это Вы? Такая молоденькая!
– Нет, – резко ответила жена. Но из зала не вышла.
Потому что вышел я.
В холле, изо всех сил сжав кулаки, стукнул ими по глухой стене возле гардеробной комнаты, и слава Богу, что никого в тот момент не было, потому что с потолка посыпалась штукатурка.
Выдохнул. И заставил себя вернуться.
Гости досматривали фильм, закончившийся, кстати, фотографией моих родителей. Все зааплодировали и стали пить за мою талантливую дочь и нашу крепкую семью.
Расходились поздно: после долгих веселых танцев, с непременной Ламбадой в финале, и красивого именинного торта с малюсенькими свечками. Думаю, что абсолютно все присутствующие догадывались, сколько их там было, поэтому задуть их мне удалось только