мутно-желтые фонари. За деревьями мелькали редкие прохожие, в основном, возвращавшиеся с работы трудяги. Проезжали один-два автомобиля. Ко мне начала ластиться бродячая кошка, мерзко подергивая хвостом. Боковым зрением я заметила кого-то постороннего, кто наблюдал, как я осторожно отпихиваю от себя кошку ногой. Наконец, кошка отстала, села и начала вылизывать тощую лапу.
Я повернула голову и увидела мужчину в рабочем комбинезоне. Выглядел мужчина довольно взросло, на голове у него была темная кепка, похоже, того же фасона, что и комбинезон. Я сделала вид, будто не обращаю на него внимания, глотнула вина и начала царапать на песке перед лавочкой абстрактные фигуры.
– Распивать спиртные напитки в общественных местах запрещено законом, – через несколько минут тишины произнес он. Я даже не поняла, ко мне ли он обращается, потому что в момент, когда я повернулась к нему, он смотрел на дорогу.
– А вы что, за порядком следите?
Из-за ложащихся на город сумерек он казался едва различимым, почти призраком. Или, сказать вернее, на тень призрака, если так вообще можно сказать. Сидел весь в темном, руки в перчатках, из-под кепки выбились волосы. Неспешно он поднялся с лавочки и подсел ко мне. Какое-то время призрак продолжал вести себя так же неприметно, следя за дорогой.
– Видимо, нет, – ответила я сама себе.
Он только бросил короткий взгляд на меня.
– Ждете кого-то? – сделала попытку разговорить незнакомца.
Но и на этот вопрос ответа я не получила. Глотнула еще вина и поморщилась. Почему-то мне представлялось, что я пью моторное масло, искренне надеясь никогда не узнать настоящий вкус моторного масла. Видимо, мужчина заметил, как меня передернуло, потому что после этого он снял перчатки, полез во внутренний карман куртки (это я увидела, лишь когда он развернул ее, вероятно, держа свернутой подмышкой) и достал походную фляжку.
– Это лучше, – произнес он приятным голосом с хрипотцой, отвинтил пробку и протянул мне.
Выбившаяся прядка волос упала ему на лицо. Я взяла фляжку, продолжая смотреть на него. Он снял кепку, чтобы убрать волосы, и я успела разглядеть его лицо. В сумраке глаза у него блестели. Я предположила, что они светлые, как и волосы. Широкое лицо с ястребиными глазами. Выглядел он серьезным и напряженным. Это придавало ему загадочности. На вид ему было не больше двадцати пяти, хотя возраст я никогда не могла угадать. Когда он говорил, я разглядела ямочки на щеках, они придавали ему обаяния и молодости. Руки были будто бы в ссадинах, костяшки пальцев казались мозолистыми. Впрочем, тогда могло разыграться мое воображение, дорисовывая то, что я видела почти без дневного света, да и сознание покрывалось слабой одурманивающей пеленой. Каким бы отвратительным вино ни было, оно разбавляло мою кровь алкоголем.
Глотнув из фляжки, я едва не захлебнулась. На вес казалось, что там на донышке, поэтому я смело начала заливать содержимое в себя. Жидкость пробежала по пищеводу жгучей струйкой.