пакости – начнет орать на каждом углу в припадке мести, что министр такой-сякой. Ладно, ерунда, губернатор не проболтается, он тоже любит пикантные тайны. А с любовником специально обученные люди проведут профилактическую работу…
Но оставался в душе Олейника неприятный осадок. Уж слишком информированы эти «мстители». Если знают ВСЕ про Козякина, то знают и про губернатора, и про весь «кружок по интересам», в который входит и Григорий Алексеевич. Он приказал своим людям держать рот на замке. О визите «мстителей» в Яроволье знает ограниченный круг лиц, которых трудно причислить к племени болтунов. Но, рано или поздно, информация начнет расползаться, а это весьма неприятно. Ладно, пусть у Василия Ивановича голова болит – она большая и квадратная, ей положено. Григорий Алексеевич потянулся к компьютеру, вывел его из спящего режима и неприязненно уставился на физиономии преступников, которых больше года разыскивала вся страна, а нейтрализовать удалось лишь генералу Олейнику.
У особо опасных преступников, нагоняющих дикий ужас на чиновников, были обыкновенные человеческие лица. Россохин Никита, тридцать лет – снимок пятилетней давности, видимо, фото на паспорт. Короткая прическа, открытое лицо, прямой взгляд. Служил в десантных войсках. Имеет высшее техническое образование. Проживал в Волоколамске, пытался открыть свой бизнес, не повезло – автомастерскую отобрали, друга убили, сожгли дачу вместе с родителями. Милиция оказалась в теме, и Россохин догадался. Данный инцидент и послужил толчком к началу противоправной деятельности. Перебрался в Качалов, познакомился с Левторович. Ау той свои проблемы – невиновного брата замучили в милицейских застенках, у отца отняли пасеку – скончался от разрыва сердца. Саму избили в подворотне, мать не вынесла смерти отца, угасла, а в заключение пришли люди из банка и отняли квартиру, которую по закону имели право отнять, а по совести – нет. Эти двое спелись, стали любовниками, решили отомстить всему миру за свою неудавшуюся жизнь. Левторович, в принципе, красотка. С каким-то неосознанным сожалением Григорий Алексеевич разглядывал черты лица, пышные вьющиеся волосы, печальные глаза, плавные линии подбородка и скул. Библейский лик, ей-богу. И то же великомученица, царство ей небесное…
Он вздрогнул – завелся мобильник, номер которого был известен далеко не всем. Не отозваться было бы невежливо.
– Признавайтесь, генерал, – разразился суровый оперный бас. – Оружие, наркотики, валюта?
– Холодное пиво, – усмехнулся Григорий Алексеевич. – И вам доброе утро, Василий Иванович, приятного дня… – «И спокойной ночи», – чуть не сорвалось с языка, но генерал Олейник успел его прикусить.
Настроение у губернатора было благодушное. Некоторое время он кхекал, хмыкал, устраивался поудобнее.
– Будет нам холодное пиво, Григорий Алексеевич, обязательно будет. Стало быть, в вашей волости все в порядке?
– А как иначе, Василий Иванович?